«Молись, голубушка! И меня помяни во святых молитвах твоих. Ты ведь еще ангел непорочный. От тебя молитва до Бога доходна… Молись,
Христос с тобой…» — так подумал Марко Данилыч и, неслышно притворив дверь, пошел в свою спальню. Тих, безмятежен был сон плутоватого рыбника.
— Окстись, приятель!..
Христос с тобой! — воскликнул Марко Данилыч с притворным удивленьем, отступив от Чубалова шага на два. — Этак, по-твоему, сотня-то без малого в семнадцать рублев въедет… У холуйских богомазов таких икон — хоть пруды пруди, а меняют они их целковых по десяти за сотню да по девяти… Побойся Бога хоть маленько, уж больно ты в цене-то зарываешься, дружище!.. А еще земляк!.. А еще сосед!..
Неточные совпадения
— Да чтой-то
ты, Анисья Терентьевна?.. Помилуй, ради
Христа,
с чего
ты взяла такие слова мне говорить? — взволнованным голосом, но решительно сказала ей на то Дарья Сергевна. — Что
тебе за дело? Кто просит твоих советов да поучений?
— По рублику бы
с брата мы поклонились вашей милости — шестидесятью целковыми… Прими, сударь, не ломайся!.. Только выручи,
Христа ради!.. При расчете
с каждого человека
ты бы по целковому взял себе, и дело бы
с концом.
— Спаси
тебя Христос. Благодарна за усердие, — сказала Манефа и, вставши
с лавки, положила перед иконами семипоклонный начáл. — Чайку не покушаешь ли? — спросила она, кончив обряд. И, не дождавшись ответа, ударила в стоявшую возле нее кандию́.
—
Христос воскресе, Егорушка! Свет
ты мой ненаглядный! —
с плачем и рыданьями обнимая и целуя племянника, голосила Варвара Петровна. — Насилу-то дождались мы
тебя! Со дня на день ожидали.
—
Христос воскресе, братец мой милый, желанный! Наконец-то обрадовал приездом своим. Здоров ли, миленький? Не было ль какого горя?..
Ты очень изменился в лице! — ласкаясь и ровно ласточка увиваясь вкруг него,
с радостными слезами щебетала Варенька.
—
Христос воскресе, золотой мой Егорушка! — крепко обнимая Денисова, восклицала Марья Ивановна. — Задержал
ты меня здесь в Луповицах, давно пора домой, да вот
тебя все дожидалась. Хоть денек хотелось пробыть
с тобой… Бог знает сколько времени не видались мы… Да как же
ты похудел, узнать
тебя нельзя…
—
Христос воскресе, племяш! Уж мы ждали, ждали
тебя, я уж было думал, что
ты вовсе не приедешь, — целуясь
с гостем, радостно говорил Андрей Александрыч.
—
Ты теперь в достатках, — сказала Дарья Сергевна, — и на будущее время Дуня
тебя никогда не оставит своей помощью. Ежели захочешь жениться, за невестами дело не станет, найдется много. А мой бы совет: к Богу обратиться,
ты уж ведь не молоденький.
Ты же, я думаю, живучи в полону, пожалуй, и Христову-то веру маленько забыл. Так и надо бы
тебе теперь вспомнить святоотеческие предания и примирить свою совесть
с Царем Небесным.
— Ну,
Христос с тобой, — сказала она вдруг, восклонившись и вся сияя, — выздоравливай. Зачту это тебе. Болен он, очень болен… В жизни волен Бог… Ах, что это я сказала, да быть же того не может!..
И рассказал я ему, как приходил раз медведь к великому святому, спасавшемуся в лесу, в малой келейке, и умилился над ним великий святой, бесстрашно вышел к нему и подал ему хлеба кусок: «Ступай, дескать,
Христос с тобой», и отошел свирепый зверь послушно и кротко, вреда не сделав.
Неточные совпадения
— Ради самого
Христа! помилуй, Андрей Иванович, что это
ты делаешь! Оставлять так выгодно начатый карьер из-за того только, что попался начальник не того… Что ж это? Ведь если на это глядеть, тогда и в службе никто бы не остался. Образумься, образумься. Еще есть время! Отринь гордость и самолюбье, поезжай и объяснись
с ним!
— Да ведь я говорю! Согласился
Христос с Никитой: верно, говорит, ошибся я по простоте моей. Спасибо, что
ты поправил дело, хоть и разбойник. У вас, говорит, на земле все так запуталось, что разобрать ничего невозможно, и, пожалуй, верно вы говорите. Сатане в руку, что доброта да простота хуже воровства. Ну, все-таки пожаловался, когда прощались
с Никитой: плохо, говорит, живете, совсем забыли меня. А Никита и сказал:
Она — нищая в родном кругу. Ближние видели ее падшую, пришли и, отворачиваясь, накрыли одеждой из жалости, гордо думая про себя: «
Ты не встанешь никогда, бедная, и не станешь
с нами рядом, прими,
Христа ради, наше прощение!»
— C'est ça. [Да, конечно (франц.).] Тем лучше. Il semble qu'il est bête, ce gentilhomme. [Он, кажется, глуп, этот дворянин (франц.).] Cher enfant, ради
Христа, не говори Анне Андреевне, что я здесь всего боюсь; я все здесь похвалил
с первого шагу, и хозяина похвалил. Послушай,
ты знаешь историю о фон Зоне — помнишь?
— Женевские идеи — это добродетель без
Христа, мой друг, теперешние идеи или, лучше сказать, идея всей теперешней цивилизации. Одним словом, это — одна из тех длинных историй, которые очень скучно начинать, и гораздо будет лучше, если мы
с тобой поговорим о другом, а еще лучше, если помолчим о другом.