Невзлюбила она Анисью Терентьевну и, была б ее воля, не пустила б ее на глаза к себе; но Марко Данилыч Красноглазиху жаловал, да и нельзя было идти наперекор обычаям, а по ним в маленьких городках Анисьи Терентьевны необходимы в дому, как сметана ко щам, как масло к каше, — радушно принимаются такие всюду и, ежели
хозяева люди достаточные да тороватые, гостят у них подолгу.
Неточные совпадения
На нашей половинке пять
человек, на той двадцать четыре, там и
хозяин.
— Мудрено, брат, придумал, — засмеялся приказчик. — Ну, выдам я тебе пачпорт, отпущу, как же деньги-то твои добуду?.. Хозяин-то ведь, чать, расписку тоже спросит с меня. У него, брат, не как у других — без расписок ни единому
человеку медной полушки не велит давать, а за всякий прочет, ежели случится, с меня вычитает… Нет, Сидорка, про то не моги и думать.
— Давеча, только что изволили съехать с баржей, они гурьбой-с!.. — пожимая левым плечом и слегка откинув правую руку, ответил грозному
хозяину Фадеев. — Цела половина сбежала-с. Шестьдесят
человек.
Все терпел, все сносил и в надежде на милости всем, чем мог, угождал наемный люд неподступному
хозяину; но не было ни одного
человека, кто бы любил по душе Марка Данилыча, кто бы, как за свое, стоял за добро его, кто бы рад был за него в огонь и в воду пойти. Между
хозяином и наймитами не душевное было дело, не любовное, а корыстное, денежное.
Самый вздорный, самый сварливый был
человек, у
хозяина висел на ушке, и всех перед ним обносил, чернил, облыгал, оговаривал.
А крещеное имя было ему Корней Евстигнеев. Был он тот самый
человек, что когда-то в молодых еще годах из Астрахани пешком пришел, принес Марку Данилычу известие о погибели его брата на льдинах Каспийского моря. С той поры и стал он в приближенье у
хозяина.
Осторожно поддерживает его под руку молодой
человек, надо думать, приказчик, взятый
хозяином ради сохранности.
— Ярманка, сударь, место бойкое, недобрых
людей в ней довольно, всякого званья народу у Макарья не перечтешь. Все едут сюда, кто торговать, а кто и воровать… А за нашим
хозяином нехорошая привычка водится: деньги да векселя завсегда при себе носит… Долго ль до греха?.. Подсмотрит какой-нибудь жулик да в недобром месте и оберет дочиста, а не то и уходит еще, пожалуй… Зачастую у Макарья бывают такие дела. Редкая ярманка без того проходит.
Напрасно Меркулов успокаивал Флора Гаврилова, напрасно говорил он, что его
хозяин не такой
человек, чтобы ночью по недобрым местам шататься. Головой только покачивал приказчик.
—
Хозяин мой где-то запропастился… Не попал ли на лихих
людей.
Семен Ермолаич был у Чубалова за приказчика.
Человек пожилой, степенный, тоже грамотей и немалый знаток в старинных книгах, особенно же в иконах. Рад был он сослужить службу
хозяину.
Хозяин уж смекнул, про какую шапчонку и про какой подожок его спрашивают. Пошлет он знакомого покупателя по шляпным да по щепяным рядам только тогда, когда в лавке есть
люди ненадежные, а то без всяких разговоров поведет его прямо в палатку и там продаст ему сколько надо венчиков, то есть шапчонок, и разрешительных молитв — подожков.
— Истинная правда, сударыня, — отозвался он. — Хозяйский глаз дороже всего… Чужой
человек железным обручем свяжет и то лопается, а хозяин-от лычком подвяжет, так впрок пойдет.
— Ругается-с… Нельзя, говорит, ему на
людях с вашей милостью разговаривать. Надо, говорит, однолично… Старик какой-то с ним… — пятясь от распалившегося
хозяина, еле слышно прошептал Василий Фадеев.
Иногда их собиралось по нескольку
человек разом, и тогда
хозяева, запершись во внутренних комнатах, проводили с ними напролет целые ночи.
А в доме и по хозяйству все врознь поехало. Правду говорят старые
люди: «
Хозяин лежит — весь дом лежит,
хозяин с постели — все на ногах». А тут приходится лежать
хозяину до той поры, как его в могилу уложат.
— Ехавши сюда, ночевала я в одном селе — забыла, как оно называется. Разговорилась с
хозяевами —
люди они простые, хорошие. Зашла у нас речь про ваши Луповицы. И они говорили, правду иль нет, этого я уж не знаю, будто здешние господа какую-то особую веру в тайне содержат.
— Деревня Поромово, милый
человек, деревня Поромово, — отвечал старик
хозяин.
Неточные совпадения
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной
человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший
хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я
человек простой».
Всё было, вместе с отличным обедом и винами не от русских виноторговцев, а прямо заграничной разливки, очень благородно, просто и весело. Кружок
людей в двадцать
человек был подобран Свияжским из единомышленных, либеральных, новых деятелей и вместе остроумных и порядочных. Пили тосты, тоже полушутливые, и за нового губернского предводителя, и за губернатора, и за директора банка, и за «любезного нашего
хозяина».
— Поэтому для обрусения инородцев есть одно средство — выводить как можно больше детей. Вот мы с братом хуже всех действуем. А вы, господа женатые
люди, в особенности вы, Степан Аркадьич, действуете вполне патриотически; у вас сколько? — обратился он, ласково улыбаясь
хозяину и подставляя ему крошечную рюмочку.
— Ну, так я тебе скажу: то, что ты получаешь за свой труд в хозяйстве лишних, положим, пять тысяч, а наш
хозяин мужик, как бы он ни трудился, не получит больше пятидесяти рублей, точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника и что Мальтус получает больше дорожного мастера. Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни на чем не основанное отношение общества к этим
людям, и мне кажется, что тут зависть…
После обеда молодые
люди отправляются в кабинет к
хозяину и пишут письмо к неизвестной.