Яд был впущен, а чтобы исцелить отравленные им души, оставалось только нетерпеливо ждать отца и открыть ему ужасное бедствие, в которое он привел свое семейство, приставив к своим агнцам самого
хищного волка. Конечно, пусть только вернется генерал, и ядовитый супостат сейчас же будет строго покаран.
— Кого я вижу перед собой? Здесь ли вече Великого Новгорода? Куда девались советные мужи его? Я их не вижу! Это слабые ребята, которым пригрозили розгою, и они отступаются от прав своих, отдают угнетенную родину, как агнца в зубы
хищного волка.
— Злочестивец, в руке твоей не крест животворящий, а оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой и всех гнусных новгородцев; знаю, что вы готовитесь предаться Сигизмунду-Августу. Отселе ты уже не пастырь, а враг церкви и святой Софии,
хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова. Иди в храм Святой Софии!
— Кого я вижу перед собой? Здесь ли вече Великого Новгорода? Куда девались советные мужи его? Я их не вижу! Это слабые ребята, которым пригрозили розгой, и они отступаются от прав своих, отдают угнетенную родину, как агнца, в зубы
хищного волка.
Неточные совпадения
А у нас на деревне такие, брат, слухи ходили, что, мол, белые
волки по земле побегут, людей есть будут,
хищная птица полетит, а то и самого Тришку [В поверье о «Тришке», вероятно, отозвалось сказание об антихристе.
Меж тем черкес, с улыбкой злобной, // Выходит из глуши дерев. // И
волку хищному подобный, // Бросает взор… стоит… без слов, // Ногою гордой попирает // Убитого… увидел он, // Что тщетно потерял патрон; // И вновь чрез горы убегает.
Грузова товарищи прозвали
Волком (конечно, никому из «слабеньких» не приходило в голову назвать его так), и действительно, в нем было много общего с этим ночным грабителем: и развалистая походка, и взгляд исподлобья, и
хищные инстинкты, и подлая смесь наглости с трусостью.
— Не талан-судьба нас с тобою век заедает, а люди. Нету на свете зверя
хищнее и злее человека.
Волк волка не ест, а человек человека живьем съедает.
Что же касается до гуманных чувств, то есть до того, чтобы никому не мешать и ни у кого не отнимать ничего — так этот принцип мы даже у
хищных животных видим;
волки не бросаются друг на друга, чтобы отнять добычу, а предпочитают ее добывать сами; шакалы и гиены ходят целыми стаями, и кровопролитные войны между ними весьма необычны [; вообще — ворон ворону глаза не выклюнет] — [Но
волки овец таскают; значит, принцип нестеснения чужой деятельности у них слаб?