Неточные совпадения
А кто по местам пойдет, для тех сию минуту за деньгами поеду — при мне нет, а что есть
у Василья Фадеева, того на всех не
хватит.
А не
хватило у самого догади, старых бы людей спросил…
Настолько-то
у тебя умишка
хватит, дурачок ты мой глупенький, — говорила она, а сама крепко прижималась разалевшейся щекой к горящей щеке Самоквасова.
При самом лучшем урожае
у сосновцев своего хлеба дольше Великого поста никогда не
хватало, и нужда заставила их приняться за промыслá — все-таки подспорье убогому хозяйству.
— Ну ладно, ладно… За деньгами не постою, ежель полюбятся, — самодовольно улыбаясь, молвил Марко Данилыч. — Так ты уж кстати и «минею»-то мне подбери. Как ворочусь домой, в тот же день записочку пришлю тебе, каких месяцо́в
у меня не
хватает.
— А много ли не
хватает? — сдержанно спросил
у него Марко Данилыч.
И тут еще на каждом шагу мальчишки-зазывалки то и дело в лавки к себе заманивают, чуть не за полы проходящих
хватают да так и трещат под ухо: «Что покупать изволите!
У нас есть сапоги, калоши, ботинки хороши, товар петербургский, самый настоящий английский!..» На этих Марко Данилыч уж не обращал внимания, радехонек был, что хоть от нищих, от яблочниц да от пирожников отделался… Эх, было бы над кем сердце сорвать!..
— Помните, бабы, как он Настасье Чуркиной этак же судьбу пророчил? — бойко, развязно заговорила и резким голосом покрыла общий говор юркая молодая бабенка из таких, каких по деревням зовут «урви, да отдай». — Этак же спросили
у него про ее судьбину, а Настасья в те поры была уж просватана, блаженный тогда как
хватит ее братишку по загорбку… Теперь брат-от
у ней вон какой стал, торгует да деньгу копит, а Настасьюшку муж каждый Божий день бьет да колотит.
— Кому распродать-то, Иван Ермолаич? — поворотив к Седову громадную голову, медленно проговорил Колодкин. — Разве по мелочным лавочкам думаете рассовать, так
у мелочников ни денег, ни места на то не
хватит.
— С молодших начинай, — пропищал Седов. — Большаки добавят, чего
у мелкоты не
хватит.
— Убирайся ты к черту с разверсткой!.. — зарычал Орошин, бросая на стол подписной лист. — Ни с кем не хочу иметь дела. Завтра чем свет один управлюсь… Меня на это
хватит. Дурак я был, что в Астрахани всего
у них не скупил, да тогда они, подлецы, еще цен не объявляли… А теперь доронинской рыбы вам и понюхать не дам.
Ни слова не сказал Патап Максимыч, слушая речи Михайла Васильича. Безмолвно сидел он, облокотясь на стол и склонив на руку седую голову. То Настю-покойницу вспоминал, то глумленье Алешки над ним самим, когда был он
у него по делу о векселях.
Хватил бы горячим словом негодяя, да язык не ворочается: спесь претит при всех вымолвить, как принял его Алешка после своей женитьбы, а про Настю даже намекнуть оборони Господи и помилуй!
— Экой ты прыткой, Маркел Аверьяныч! — сказал молодому пильщику, парню лет двадцати пяти, пожилой бывалый работник Абросим Степанов. Не раз он за Волгой в лесах работал и про Чапурина много слыхал. — Поглядеть на тебя, Маркелушка, — продолжал Абросим, — орел, как есть орел, а ума, что
у тетерева. Борода стала вели́ка, а смыслу в тебе не
хватит на лыко.
Точно, были
у меня с покойником дела: в прошлом году весной около Саратова редкостные старинные книги продавались — и мне очень хотелось купить их, да купил-то не
хватало тогда.
— Что мне миллион! — горячо воскликнул Петр Степаныч. — На что он мне? Теперь
у меня
у самого денег за глаза — на жизнь
хватит, еще, пожалуй, останется. По ней изболело сердце, а не по деньгам, по ней по самой… Вам все ведь известно, Аграфена Петровна, — помните, что говорил я вам в Вихореве?
— Что, распевало? Аль ежовски посиделки отрыгаются?.. — с усмешкой спросил
у него осиповский тысячник. — Или тебя уж очень сокрушила Лизка скорохватовская? Целу, слышь, ночь
у тебя с ней были шолты́-болты́. Шутка сказать, на десять целковых прокормил да пропоил
у этой паскуды Акулины! Станешь так широко мотать, не
хватит тебе, дурова голова, и миллиона. Акульке радость — во всю, чать, зиму столько ей не выручить, сколько ты ей переплатил. С похмелья, что ли, хворается?..
Неточные совпадения
—
У нас уж колос сыпется, // Рук не
хватает, милые…
— Разве я не вижу, как ты себя поставил с женою? Я слышал, как
у вас вопрос первой важности — поедешь ли ты или нет на два дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но на целую жизнь этого не
хватит. Мужчина должен быть независим,
у него есть свои мужские интересы. Мужчина должен быть мужествен, — сказал Облонский, отворяя ворота.
— Попробую, приложу старанья, сколько
хватит сил, — сказал Хлобуев. И в голосе его было заметно ободренье, спина распрямилась, и голова приподнялась, как
у человека, которому светит надежда. — Вижу, что вас Бог наградил разуменьем, и вы знаете иное лучше нас, близоруких людей.
Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со своего плеча:
хватила топором раз — вышел нос,
хватила в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет, сказавши: «Живет!» Такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был
у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и в силу такого неповорота редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь.
Упала в снег; медведь проворно // Ее
хватает и несет; // Она бесчувственно-покорна, // Не шевельнется, не дохнет; // Он мчит ее лесной дорогой; // Вдруг меж дерев шалаш убогой; // Кругом всё глушь; отвсюду он // Пустынным снегом занесен, // И ярко светится окошко, // И в шалаше и крик, и шум; // Медведь промолвил: «Здесь мой кум: // Погрейся
у него немножко!» // И в сени прямо он идет, // И на порог ее кладет.