— Да купите книжки-то, Марко Данилыч, — удержал его Чубалов. — Поверьте слову, хорошие книжки. С охотника, ежели б подвернулся, — втрое бы, вчетверо взял… Вы посмотрите: «Угроз Световостоков» — будь эти книжки вполне, да за них мало бы двадцати
рублей взять, потому книги редкостные, да вот беда, что пять книжек в недостаче… Оттого и цена им теперь другая.
Неточные совпадения
— Постой, погоди! — спешно перебил Смолокуров. — Денек-другой подожди, не езди к Орошину… Может, я сам тебе это дельце облажу… Дай только сроку… Только уж наперед тебе говорю — что тут ни делай, каких штук ни выкидывай — а без убытков не обойтись. По
рублю по двадцати копеек и думать нечего
взять.
— Спешить не спеши, а все-таки маленько поторапливайся, — перебил Доронина Марко Данилыч. — Намедни, хоть и сказал тебе, что Меркулову не
взять по
рублю по двадцати, однако ж, обдумав хорошенько, эту цену дать я готов, только не и́наче как с рассрочкой: половину сейчас получай, пятнадцать тысяч к Рождеству, остальные на предбудущую ярманку. Процентов не начитать.
— Идет, — радостно и самодовольно улыбаясь, вскликнул Василий Петрович. — А не в пример бы лучше здесь же, на пароходе, покончить. Два бы рублика
взяли, десять процентов, по вашему слову, скидки. По
рублю бы по восьми гривен и порешили… Подумайте, Никита Федорыч, сообразитесь, — ей-Богу, не останетесь в обиде. Уверяю вас честным словом вот перед самим Господом Богом. Деньги бы все сполна сейчас же на стол…
— Да,
рублей тысячу наличными
взял, — сказал Веденеев.
— А ведь Онисим-от Самойлыч сказал правду, — помолчав несколько, молвил Сусалин. — Ежели бы, значит, весь товар был в наших руках, барышей столько бы пришлось, что и вздумать нельзя. Ежели друг дружку не подсиживать,
рубль на
рубль получить можно. Потому все цены будут в наших руках… Что захотим, то и
возьмем.
А он еще задолго до срока маленько поприжал меня, последние восемьсот целковых, что были у меня налицо, должен был я отдать ему, а потом за пятьдесят
рублей в том же году у Макарья книг да икон
взял он у меня уж чересчур по дешевой цене.
Молча
взял он пятьсот
рублей, поклонился Патапу Максимычу и, подойдя к Дуне, сказал...
Вексель в три тысячи
рублей, выданный Марку Данилычу Сивковым, Дуня послала по почте. В письме к Поликарпу Андреичу, извещая о кончине отца, просила она, чтобы он,
взяв половину денег в благодарность за данный ей приют, другую половину вручил бы отцу Прохору.
— Да… я полагаю… меньше пятисот
рублей взять нельзя, — с трудом проговорил Санин. (О, Панталеоне, Панталеоне, где ты? Вот бы когда тебе пришлось снова воскликнуть: Barbari!)
С моего брата на перевязочном пункте в Крыму сорок
рублей взяли, чтобы контузию ему на полную пенсию приписать, когда его и комар не кусал; но мой брат дурак: ему правую руку отметили, а он левую подвязал, потом и вышел из этого только один скандал, насилу, насилу кое-как поправили.
В каждом возу будет пудов двадцать пять, всего выходит тысячу двести пятьдесят пудов; с каждого пуда она наживет тридцать пять копеек, а со всей муки пятьсот рубликов и положит в карман… Овса тысячу пудов купит по тридцати копеек, тоже рубль на
рубль возьмет, глядишь, опять триста рубликов в карман. Ох, хо-хо!.. А вот наша сестра и во сне таких денег не видывала… Купишь пудик мучки-то, да и перебиваешься с ним, как церковная мышь!.. Только, по-моему, она неверно поступает, что такие деньги с нас дерет…
Неточные совпадения
Хлестаков.
Возьмите,
возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти
рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Аммос Федорович. Однако ж, черт
возьми господа! он у меня
взял триста
рублей взаймы.
Хлестаков. Нет, вы этого не думайте: я не беру совсем никаких взяток. Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы
рублей триста — ну, тогда совсем дело другое: взаймы я могу
взять.
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли, дом пустехонек, // А не
взял бы, свидетель Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи
рублей, // Когда б не знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что он куражится // По воле по моей…»
— Как придется. Да вот
возьми на расходы, — сказал он, подавая десять
рублей из бумажника. — Довольно будет?