За две редких иконы, десятка за полтора
редких книг и рукописей Чубалов просил цену умеренную — полторы тысячи, но Марко Данилыч только засмеялся на то и вымолвил решительное свое слово, что больше семисот пятидесяти целковых он ему не даст.
Неточные совпадения
— Ну, этих
книг Марко Данилыч вам не купит, — сказала Марья Ивановна. — Эти
книги редкие, их почти вовсе нельзя достать, разве иногда по случаю. Да это не беда, я вам пришлю их, милая, читайте и не один раз прочитайте… Сначала они вам покажутся непонятными, пожалуй, даже скучными, но вы этим не смущайтесь, не бросайте их — а читайте, перечитывайте, вдумывайтесь в каждое слово, и понемножку вам все станет понятно и ясно… Тогда вам новый свет откроется, других
книг тогда в руки не возьмете.
С
редкою настойчивостью, доходившею до упорства, они разыскивали по захолустьям старинные
книги, образа, церковную и хоромную утварь.
Книг было до трехсот, и все
редкие, замечательные.
Кроме старопечатных
книг, в отысканном Чубаловым собранье было больше двух десятков древних рукописей, в том числе шесть харатейных, очень
редких, хотя и неполных.
А упустить такого
редкого случая неохота: знает Герасим, что такие собранья и такая сходная покупка, может быть, в двадцать, в тридцать лет один раз выпадут на долю счастливому старинщику и что, ежли эти
книги продать любителям старины да в казенные библиотеки, — втрое, вчетверо выручишь, а пожалуй, и больше того…
23-го августа. Читал „Записки“ госпожи Дашковой и о Павле Петровиче; всё заграничного издания. Очень все любопытно. С мнениями Дашковой во многом согласен, кроме что о Петре, — о нем думаю иначе. Однако спасибо Чемерницкому, что рассевает этими
редкими книгами мою сильную скуку.
Между прочим, я имею очень
редкую книгу, под названием «Путеводитель по русским съезжим домам», соч. австрийского серба Глупчича-Ядрилича, приезжавшего вместе с прочими братьями-славянами, в 1870 году, в Россию, но не попавшего ни в Петербург, ни в Москву, потому что Соломенный помпадур, под личною своею ответственностью, посадил его на все время торжеств на съезжую.
Он сам предложил Долинскому несколько
редких книг, и, столкнувшись с ним однажды вечером у своей двери, попросил его зайти к себе.
Деренков, сухорукий человечек, с добрым лицом в светлой бородке и умными глазами, обладал лучшей в городе библиотекой запрещенных и
редких книг, ими пользовались студенты многочисленных учебных заведений Казани и различные революционно настроенные люди.
Неточные совпадения
Они, трое, все
реже посещали Томилина. Его обыкновенно заставали за
книгой, читал он — опираясь локтями о стол, зажав ладонями уши. Иногда — лежал на койке, согнув ноги, держа
книгу на коленях, в зубах его торчал карандаш. На стук в дверь он никогда не отвечал, хотя бы стучали три, четыре раза.
Наши синологи были у него и приобрели много изданных им
книг, довольно
редких в Европе.
Как только встал он поутру, тотчас обратился к гадательной
книге, в конце которой один добродетельный книгопродавец, по своей
редкой доброте и бескорыстию, поместил сокращенный снотолкователь. Но там совершенно не было ничего, даже хотя немного похожего на такой бессвязный сон.
Леон Блуа,
редкий во Франции писатель апокалиптического духа, был враждебен буржуазному обществу и буржуазной цивилизации, его не любили и мало ценили [См. изумительную
книгу Л. Блуа «Exegese des lieux communs».
В седьмом классе корпуса, по воскресеньям, давалась на руки кадетам хрестоматия Гербеля —
книга необыкновенно больших размеров и
редкой толщины.