Неточные совпадения
— Я ведь, Сергевнушка, спро́ста молвила, — облокотясь на угол стола и подгорюнясь, заговорила она унылым голосом. — От меня, мать моя, слава
Богу, сплеток никаких не выходит… Смерть не люблю пустяков говорить… так только молвила, тебя жалеючи, сироту беззаступную, знать бы тебе людские речи да иной
раз, сударыня моя, маленько и остеречься.
— Эх, Дарья Сергевна, Дарья Сергевна! — горько он вымолвил. —
Бог с вами!.. Не того я ждал, не то думал… Ну, да уж если так — ваша воля… Дуню в таком
разе уж вы не оставьте.
—
Бог милостив, пройдет, — успокаивала его сама неспокойная Дарья Сергевна. — Горяченьким на ночь ее напою, горчишник приложу. Нельзя же иной
раз не прихворнуть.
Посмотреть на него — загляденье: пригож лицом, хорош умом, одевается в сюртуки по-немецкому, по праздникам даже на фраки дерзает, за что старуха бабушка клянет его, проклинает всеми святыми отцами и всеми соборами: «Забываешь-де ты, непутный, древлее благочестие, ересями прельщаешься, приемлешь противное
Богу одеяние нечестивых…» Капиталец у Веденеева был кругленький: дела он вел на широкую руку и ни
разу не давал оплошки; теперь у него на Гребновской караван в пять баржéй стоял…
Деньгами подавали редко, но иной
раз какой-нибудь богатей раскошелится и пошлет на Христов корабль ставешок медных грошей да копеек, молили бы
Бога о спасенье души его.
— Еще бы не заметил! Что ж? Давай
Бог! Обеих бы
разом!
Долго, до самой полночи ходил он по комнате, думал и сто
раз передумывал насчет тюленя. «Ну что ж, — решил он наконец, — ну по рублю продам, десять тысяч убытку, опричь доставки и других расходов; по восьми гривен продам — двадцать тысяч убытку. Убиваться не из чего — не по миру же, в самом деле, пойду!.. Барышу наклад родной брат, то один, то другой на тебя поглядит…
Бог даст, поправимся, а все-таки надо скорей с тюленем развязаться!..»
— Вот это уж нехорошо, — заметила Татьяна Андревна. — Грех!.. Божьих угодников всуе поминать не следует. И перед
Богом грех, и люди за то не похвалят… Да… Преподобный Никита Сокровенный великий был угодник. Всю жизнь в пустыне спасался, не видя людей,
раз только один Созонт диакон его видел. Читал ли ты, сударь, житие-то его?
— Узнавать-то нечего, не стоит того, — ответил Морковников. — Хоша ни попов, ни церкви Божьей они не чуждаются и, как служба в церкви начнется, приходят первыми, а отойдет — уйдут последними; хоша
раза по три или по четыре в году к попу на дух ходят и причастье принимают, а все же ихняя вера не от
Бога. От врага наваждение, потому что, ежели б ихняя вера была прямая, богоугодная, зачем бы таить ее? Опять же тут и волхвования, и пляска, и верченье, и скаканье. Божеско ли это дело, сам посуди…
«
Бог есть любы», — благоговейно и много
раз повторял в ту ночь Герасим Силыч.
— Да. Это так… Верно… Только вправду ли ему молятся от винного-то запойства?.. Теперь постой, вот что я вспомнил: видел
раз у церковников таблицу такую, напечатана она была, по всем церквам ее рассылали, а на ней «Сказание киим святым, каковые благодати исцеления от
Бога даны». И там точно что напечатано про Моисея Мурина. Только думал я, не новшество ль это Никоново… Как по-твоему, Герасим Силыч?
— Ни вечером на сон грядущий, ни поутру, как встанет, больше трех поклонов не кладет и то кой-как да таково неблагочестно. Не
раз я говорила ей, не годится, мол, делать так, а она ровно и не слышит, ровно я стене говорю. Вам бы самим, Марко Данилыч, с ней поговорить. Вы отец, родитель, ваше дело поучить детище.
Бог взыщет с вас, ежели так оставите.
— Да полно вам тут! — во всю мочь запищал Седов. — Чем бы дело судить, они на брань лезут. У
Бога впереди дней много, успеете набраниться, а теперь надо решать, как помогать делу. У доронинских зятьев видели каков караван! Страсть!.. Как им цен не сбить? Как
раз собьют, тогда мы и сиди у праздника.
Не
раз Христом
Богом старик Трифон просил сына о помощи.
— Полноте, Патап Максимыч. Я ведь это только для деточек, — сказала Марфа Михайловна. — Молоды еще, со́блазнов пока, слава
Богу, не разумеют. Зачем прежде поры-времени им знать про эти дела?.. Пускай подольше в ангельской чистоте остаются. По времени узнают все и всего натерпятся. А память о добром детстве и на старости лет иной
раз спасает от худого.
— Верно ваше слово, Марфа Михайловна, — сказал Патап Максимыч и, обратясь к Сергею Андреичу, примолвил: — Ну их к бесам, старцев шатунов да скитских матерей. Зачни про них говорить, как
раз на грех наскочишь. Ей-Богу.
— Хоть все лазы облазил, а не нашел. Пришлет ли, нет ли леску,
Бог его знает, а красненькую пожаловал. Нам и то годится… А ведь Авдотья-то Марковна богачка страшная, к тому и добра и милостива, как заметила я. Поди, не десять рублей даст Петровичу. Соверши, Господи, во благо ее возвращение в дом родительский! Такой богачки ни
разу еще не приводилось Петровичу выручать из этого дома.
— Так это хлысты. Фармазонами их еще в народе зовут, — ответил Чубалов. — Нет,
Бог миловал, никогда на их проклятых сборищах не бывал. А встречаться встречался и не
раз беседовал с ними.
— Нет, про дверь и думать нечего, — молвил опытный в воровском деле Миней Парамоныч. Он два года в остроге высидел, но по милостивому суду был оставлен только в подозренье, а по мелким кражам каждый
раз отделывался тем, что ему накостыляют шею да и пустят с
Богом на новые дела.
— Славу
Богу, и Ермолай Васильич и все его домашние здравствуют и вам кланяться наказывали, — отвечал Семен Петрович. — А так как довелось мне по хозяйскому делу в Москву ехать, так Ермолай Васильич и заблагорассудил, чтоб я теперь же заехал к вам в Комаров с ежегодным подаянием, какое каждый
раз от него посылается.
"Бредни"теперь все походя ругают, да ведь, по правде-то сказать, и похвалить их нельзя. Даже и вы, я полагаю, как с урядником разговариваете… ах, тетенька! Кабы не было у вас в ту пору этих прошивочек, давно бы я вас на путь истинный обратил. А я вот заглядывался, глазами косил, да и довел дело до того, что пришлось вам в деревне спасаться! Бросьте, голубушка! Подумайте:
раз бог спасет, в другой — спасет, а в третий, пожалуй, и не помилует.
Неточные совпадения
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я в сердцах с одного
разу не вышиб из тебя духу. Тут уж руки не подставишь. Мой грех. Виноват
Богу и государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
— Слава
богу! не видали, как и день кончился! — сказал бригадир и, завернувшись в шинель, улегся спать во второй
раз.
— Знаю я, — говорил он по этому случаю купчихе Распоповой, — что истинной конституции документ сей в себе еще не заключает, но прошу вас, моя почтеннейшая, принять в соображение, что никакое здание, хотя бы даже то был куриный хлев,
разом не завершается! По времени выполним и остальное достолюбезное нам дело, а теперь утешимся тем, что возложим упование наше на
бога!
«Ну, всё кончено, и слава
Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний
раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава
Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Он говорил, обращаясь к
Богу: «сделай, если Ты существуешь, то, чтоб исцелился этот человек (ведь это самое повторялось много
раз), и Ты спасешь его и меня».