Неточные совпадения
Выпили хорошо, закусили того лучше. Потом расселись в кружок
на большом ковре. Сняв с козлов висевший над
огнем котелок, ловец
поставил его возле. Татьяна Андревна разлила уху по тарелкам. Уха была
на вид не казиста; сварив бель, ловец не процедил навара, оттого и вышла мутна, зато так вкусна, что даже Марко Данилыч, все время с усмешкой пренебреженья глядевший
на убогую ловлю, причмокнул от удовольствия и молвил...
Расходятся мирно и тихо по избам, и там в первый раз после лета вздувают
огни. Теперь барские дожинные столы перевелись, но у зажиточных крестьян
на Успеньев день наемным жнеям и жнецам
ставят еще сытный обед с вином, с пивом и непременно с деженем, а после обеда где-нибудь за околицей до поздней ночи молодежь водит хороводы, либо, рассевшись по зеленому выгону, поет песни и взапуски щелкает свежие, только что созревшие орехи.
— Я, конечно, его сделаю, чайник! Со свистком хочется мне, чтобы
поставил на огонь и — не думай! Он уж сам позовет, когда вскипит, — свистит он: в крышке у него свисток будет!
Развел он в очаге огонь, в один котел засыпал гороху, а в другой стал приготовлять похлебку: покрошил гулены, сухих грибков, луку, засыпал гречневой крупой да гороховой мукой, сдобрил маслом и
поставил на огонь.
Неточные совпадения
Путешественники, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали
огонь и
ставили на него котел, в котором варили себе кулиш; [Кулиш — жидкая пшенная каша с салом.] пар отделялся и косвенно дымился
на воздухе.
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя
на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над
огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный
поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
И не только жалкое, а, пожалуй, даже смешное; костлявые, старые лошади
ставили ноги в снег неуверенно, черные фигуры в цилиндрах покачивались
на белизне снега, тяжело по снегу влачились их тени,
на концах свечей дрожали ненужные бессильные язычки
огней — и одинокий человек в очках, с непокрытой головой и растрепанными жидкими волосами
на ней.
Клим сел против него
на широкие нары, грубо сбитые из четырех досок; в углу нар лежала груда рухляди, чья-то постель. Большой стол пред нарами испускал одуряющий запах протухшего жира. За деревянной переборкой, некрашеной и щелявой, светился
огонь, там кто-то покашливал, шуршал бумагой. Усатая женщина зажгла жестяную лампу,
поставила ее
на стол и, посмотрев
на Клима, сказала дьякону:
Снимок — мутный, не сразу можно было разобрать, что
на нем — часть улицы, два каменных домика, рамы окон поломаны, стекла выбиты, с крыльца
на каменную площадку высунулись чьи-то ноги, вся улица засорена изломанной мебелью, валяется пианино с оторванной крышкой, поперек улицы — срубленное дерево, клен или каштан, перед деревом — костер, из него торчит крышка пианино, а пред костром, в большом, вольтеровском кресле,
поставив ноги
на пишущую машинку, а винтовку между ног, сидит и смотрит в
огонь русский солдат.