— Капиталов на то не хватает, ваше степенство, — подхватил разбитной половой, лукаво
поводя глазами то на Морковникова, то на Меркулова. — Удостойте хотя маленьким каким капитальцем — Червонцевым бы стал прозываться, оно б и сходней было с настоящим-то нашим прозваньем.
На славу, ровно напоказ, ловчей и бойчей всех других отплясывал Илья пустобояровский, всех величавей, павой выступала, всех красивей плечами подергивала, задорней и страстней
поводила глазами и платочком помахивала отецкая дочь Лизавета Трофимовна.
Неточные совпадения
Оставаясь с
глазу на
глаз с Макриной, Дарья Сергевна иные разговоры
вела: советовалась с ней насчет обученья Дунюшки.
Затем, надев чистую сорочку и напоив девушку липовым цветом с малиной, укутала ее с ног до головы и
велела тотчас
глаза закрыть. Сама, не раздеваясь, возле Дуниной кровати прилегла на диване.
Такие разговоры
вели меж собой Марко Данилыч с Самоквасовым часа два, если не больше. Убрали чай, Дарья Сергевна куда-то вышла, Дуня села в сторонке и принялась вязать шелковый кошелек, изредка вскидывая
глаза на Петра Степаныча. В мужские разговоры девице вступать не след, оттого она и молчала. Петр Степаныч и рад бы словечком перекинуться с ней, да тоже нельзя — не водится.
Наперед
повестил Василий Фадеев всех, кто не знавал еще Марка Данилыча, что у него на
глазах горло зря распускать не годится и, пока не
велит он го́ловы крыть, стой без шапок, потому что любит почет и блюдет порядок во всем.
— А что, Митенька, не туда ли? — с усмешкой пропищал Седов, подмигнув левым
глазом и указав на лестницу, что
вела наверх к цыганкам.
Чувствуя близость смерти,
велел он к сыну писать, ехал бы как можно скорей закрывать
глаза родителю.
— Должно быть, что так-с, — кругом
поводя голубыми
глазами, с усмешкой отозвался половой.
Дойдут до жены такие
вести — жизни не рад будешь, да и тесть по головке не погладит: «Ты, дескать, закон исполняй, а на чужих
глаза пялить не смей».
Вот они, наши самарские, — прибавил он, указывая
глазами на сидевших в общей зале, — никто ее, можно сказать, не видывал, хоть и
веду я в городе жизнь открытую.
Вера даже взяла какую-то работу, на которую и устремила внимание, но бабушка замечала, что она продевает только взад и вперед шелковинку, а от Райского не укрылось, что она в иные минуты вздрагивает или боязливо
поводит глазами вокруг себя, поглядывая, в свою очередь, подозрительно на каждого.
Г-н Беневоленский был человек толстоватый, среднего роста, мягкий на вид, с коротенькими ножками и пухленькими ручками; носил он просторный и чрезвычайно опрятный фрак, высокий и широкий галстух, белое, как снег, белье, золотую цепочку на шелковом жилете, перстень с камнем на указательном пальце и белокурый парик; говорил убедительно и кротко, выступал без шума, приятно улыбался, приятно
поводил глазами, приятно погружал подбородок в галстух: вообще приятный был человек.
Неточные совпадения
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем не поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я в ноги поклонилася: // — Будь жалостлив, будь добр! //
Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В
глазах у них нет совести, // На шее — нет креста!
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола
глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни
велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе лежал, // В
глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных
вестей, бессовестных // Про нас не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?
— Чем я неприлично
вела себя? — громко сказала она, быстро поворачивая к нему голову и глядя ему прямо в
глаза, но совсем уже не с прежним скрывающим что-то весельем, а с решительным видом, под которым она с трудом скрывала испытываемый страх.
— Я хотел… — Он замолчал было, но вдруг, вспомнив Кити и всё, что было, решительно глядя ему в
глаза, сказал: — я
велел вам закладывать лошадей.