Неточные совпадения
«Ведай, Флена Васильевна, что ты мне не токмо дщерь
о Господе, но и по плоти родная дочь. Моли Бога
о грешной твоей матери, а покрыет он, Пресвятый, своим милосердием прегрешения ея вольные и невольные, явные и тайные. Родителя твоего имени не
поведаю, нет тебе в том никакой надобности. Сохрани тайну в сердце своем, никому никогда ее не повеждь. Господом Богом в том заклинаю тебя. А записку сию тем же часом, как прочитаешь, огню предай».
Когда же, крепко и горячо сжимая ему руку, Дмитрий Петрович
поведал и
о своей радости, Петр Степаныч так равнодушно поздравил его, что счастливому жениху такое поздравленье показалось даже обидным.
— Вот, — продолжал Николай Александрыч, — я все вам сказал. А из тамошних мест едет племянник наш Егорушко, скоро увидим его. Привезет он вести обо всем, что творится у наших братьев на подножьях горы Араратской. Вот я
поведал собору
о «веденцах». Сами судите, идти ли нам из здешних северных мест на юг араратский.
Мы, разумеется, подговорились, чтобы Иван Северьяныч довершил свою любезность, досказав этот новый злополучный эпизод в своей жизни, а он, по доброте своей, всеконечно от этого не отказался и
поведал о своем «последнем выходе» следующее:
Неточные совпадения
У него даже мелькнула мысль передать ей, конечно в приличной и доступной ей степени и форме, всю длинную исповедь своих увлечений, поставить на неведомую ей высоту Беловодову, облить ее блеском красоты, женской прелести, так, чтобы бедная Вера почувствовала себя просто Сандрильоной [Золушкой (фр. Cendrillon).] перед ней, и потом
поведать о том, как и эта красота жила только неделю в его воображении.
Вам же, милые гости, хочу я
поведать о сем юноше, брате моем, ибо не было в жизни моей явления драгоценнее сего, более пророческого и трогательного.
— А что, друг мой, — начал он, — ты мне никогда не рассказывала подробно
о твоих отношениях к Постену;
поведай мне, как ты с ним сошлась и разошлась.
Егор Егорыч ничего, конечно, не мог объяснить ему, и когда гость от него уехал, он, сойдясь с Сусанной Николаевной и Музой Николаевной за чаем,
поведал им
о нечаянном отъезде молодого Углакова в Петербург и об его намерении снова поступить на службу.
— Это он
о Людмиле поет, —
поведала она gnadige Frau.