— Да хоть бы новые язы́ки… Говорил я тебе про них, — сказал Егор Сергеич. — Приходят в восторг неописанный, чувствуют наитие и пророчествуют. И когда говоришь новыми язы́ки, такое
бывает в душе восхищение, что его ни с чем и сравнить нельзя. На небесах тогда себя чувствуешь, в невозмутимом блаженстве, все земное забываешь. На себе испытал и могу поистине о том свидетельствовать.
Неточные совпадения
Зиновий Алексеич рос под неусыпными, денно-нощными заботами матери. Отцу некогда было заниматься детьми: то и дело
в отлучках
бывал. Только у него об них и было заботы, чтоб, возвращаясь из какой-нибудь поездки, привезти гостинцев: из одежи чего-нибудь да игрушек и лакомств. Мать Зиновья Алексеича женщина была добрая, кроткая, богомольная; всю
душу положила она
в деток. И вылился
в них весь нрав разумной матери.
Но всехвальная рогожская учительница мать Пульхерия на то,
бывало, говаривала: «Был бы
в вере тверд, да был бы всегдашним нашим заступником пред сильными внешнего мира, и все согрешения его вольные и невольные, яже словом и яже делом, на свою
душу беру».
До тех пор злоба еще никогда не мутила
души ее, никогда еще не
бывало в ней того внутреннего разлада, что теперь так мучил ее.
Всегда, сколько ни помнила себя Лиза, жила она по добру и по правде, никогда ее сердце не
бывало причастно ни вражде, ни злой ненависти, и вдруг
в ту самую минуту, что обещала ей столько счастья и радостей, лукавый дух сомненья тлетворным дыханьем возмутил ее мысли, распалил
душу злобой, поработил ее и чувства, и волю, и разум.
Село Миршéнью зовется, оно казенное, а
в старые годы
бывало «вотчиной дома Живоначальные Троицы и преподобного Сергия, Радонежского чудотворца», самого крупного во время о́но русского помещика, владевшего больше чем ста тысячью
душами крепостных крестьян.
— Жили мы, жили с тобой, подружились, съединились
душами, — со страстным увлеченьем, тоскливым голосом продолжала речи свои Варенька. — И вдруг ничего как не
бывало!.. Станем мы по тебе тосковать, будем сокрушаться, а ты?.. Забудешь и нас, и святую сионскую горницу… Все забудешь… Опять погрязнешь
в суете, погрузишься
в мир страстей и утех… И, горючьми слезами обливаючись, будем мы поминать тебя.
— Нет, каждый раз,
бывало, как увижу его, радостно и весело станет на
душе, — отвечала Дуня. — А потом вдруг нахлынет тоска со всего света вольного и заноет сердце, кровью обливаючись. И каждый раз после того долго
бывала я как сама не
в себе. На уме мутится, мысли путаются.
— Так и сказал, — ответила Аграфена Петровна. — Терзается, убивается, даже рыдает навзрыд. «Один, — говорит, — свет, одна услада мне
в жизни была, и ту по глупости своей потерял».
В последний раз, как мы виделись, волосы даже рвал на себе… Да скажи ты мне, Дуня, по истинной правде, не
бывало ль прежде у вас с ним разговоров о том, что ты ему по
душе пришлась? Не сказывал ли он тебе про свои намеренья?
Правда, тятенька Патап Максимыч вступился
в твое сиротство, но все ж он тебе чужани́н, а сродников нет у тебя ни
души: да тятенька и
в отлучках часто
бывает, и лета его уж такие, что — сохрани Бог, от слова не сделается — и с ним то же может приключиться, что с твоим покойником.
— Я Иваном-царевичем был, я сидел на завалинке и от слова до слова выслушивал девичьи речи, — сказал Петр Степаныч. — И с того часу полюбил я вас всей
душой моей. А все-таки ни
в Комарове, ни
в Нижнем потом на ярманке не смог к вам подступиться. Задумаешь словечко сказать, язык-то ровно замерзнет. Только
бывало и счастья, только и радости, когда поглядишь на вас. А без того тоска, скука и мука.
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни
душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право,
в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не
бывал.
Тут увидел я, что между людьми случайными и людьми почтенными
бывает иногда неизмеримая разница, что
в большом свете водятся премелкие
души и что с великим просвещением можно быть великому скареду.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь
в тех летах,
в которых
душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь
в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча
бывает: умы, развращенные
в своих понятиях, сердца, развращенные
в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Но, несмотря на это, как часто
бывает между людьми, избравшими различные роды деятельности, каждый из них, хотя, рассуждая, и оправдывал деятельность другого,
в душе презирал ее.
Бывало холостым, глядя на чужую супружескую жизнь, на мелочные заботы, ссоры, ревность, он только презрительно улыбался
в душе.