Неточные совпадения
Рагузский сенат отнесся в Петербург к своему поверенному по делам о домогательствах неизвестной женщины, называющей себя «великою княжной Всероссийскою», предписав
сообщить об этом
графу Никите Ивановичу Панину, заведовавшему иностранными делами.
Если вы желаете перейти на нашу сторону, объявите манифест, на основании прилагаемых при сем статей. Если вы не захотите стать за нас, мы не будем сожалеть, что
сообщили вам о своих намерениях. Да послужит это вам удостоверением, что мы дорожили вашим участием. Прямодушный характер ваш и обширный ум внушает нам желание видеть вас в числе своих. Это желание искренно, и оно тем более должно быть лестно для вас,
граф, что идет не от коварных людей, преследующих невинных.
К этому, по всей вероятности, времени относится посещение Рагузы русским майором, который, как мы уже видели,
сообщил графу Алексею Орлову, что находившиеся там французы и поляки считали самозванку за великую княжну, предлагали ему представиться ей, и что когда он стал называть ее обманщицей, то должен был поскорее оставить Рагузу, дабы избегнуть самых неприятных последствий.
Но хитрую принцессу перехитрили. Христенек
сообщил графу Орлову о сделанном ему приеме и получил от своего начальника новые наставления. До Орлова дошли верные известия о характере самозванки. «Свойство она имеет отважное, — доносил он императрице, — и своею смелостию много хвалится». Этим-то самым свойством характера принцессы и задумал
граф Орлов увлечь ее в расставленные сети. Он не ошибся в расчете.
Христенек сутки просидел под арестом. Затем
граф Орлов отправил его в Петербург накануне отплытия кораблей из Ливорно. Он послал с ним к императрице донесение, черновое. Орлов опасался, чтобы Христенека не захватили где-нибудь с бумагами. Подробности захвата приказано было ему передать государыне на словах.
Сообщаем здесь вполне донесение
графа Орлова, из которого выше приведены некоторые отрывки...
И
граф сообщил кое-что о странностях живого и смелого характера Марьи Степановны. Она жила в фаворе и на свободе у отца, потом в имении у бабушки, отчаянно ездит верхом, как наездница, стреляет с седла и прекрасно играет на биллиарде. В ней есть немножко дикарки. Петербург ей в тягость, особенно как она здесь лишена живого сообщества равных ей людей — и ужасно скучает.
В этом письме
граф сообщал Литте, что его величество, имея ввиду, что он, граф Литта, получил за своею супругою весьма значительные имения, находит, что для успешного управления этими имениями графу Литте следовало бы жить в них, выехав поскорее из Петербурга, тем более, что пребывание в деревне может быть полезно и для его здоровья.
Неточные совпадения
— Позвольте, — говорил самый кроткий консул из всех, бывших после Юния Брута и Калпурния Бестии, — вы письмо это напишите не ко мне, а к
графу Орлову, я же только
сообщу его канцлеру.
Граф спросил письмо, отец мой сказал о своем честном слове лично доставить его;
граф обещал спросить у государя и на другой день письменно
сообщил, что государь поручил ему взять письмо для немедленного доставления.
Консул покраснел, несколько смешался, потом сел на диван, вынул из кармана бумагу, развернул и, прочитавши: «Генерал-адъютант
граф Орлов
сообщил графу Нессельроде, что его им… — снова встал.
Я помню, эта триада так ясно сложилась в моей голове, что, встретив в тот же вечер под орешниками
графа ТвэрдоонтС, я не выдержал и
сообщил ему мой проект.
Но почему-то он не
сообщал этих мечтаний своему другу и даже не упоминал о деревенской девушке, несмотря на то, что был уверен, что и
граф о ней думал.