Неточные совпадения
«Что ж это за старцы, что за столпы правой веры? — размышляет Гриша. — Где ж те искусные старцы, что меня бы,
грешного, правилам пустынной
жизни научили? Где ж те люди, что правую бы веру уму моему раскрыли?.. Неужли кроме меня нет на свете человека, чтоб истинным подвигом подвизался и сый борим дьяволом устоял бы в прелыценьях, не поругался бы святому своему обещанью?»
Келейку своими руками построил, печку сложил ради зимнего мраза; помышлял тут и
жизнь свою
грешную кончить…
Если люди живут в грехах и соблазнах, то они не могут быть спокойны. Совесть обличает их. И потому таким людям нужно одно из двух: или признать себя виноватыми перед людьми и богом, перестать грешить, или продолжать жить
грешной жизнью, делать дурные дела и называть свои злые дела добрыми. Вот для таких-то людей и придуманы учения ложных вер, по которым можно, живя дурной жизнью, считать себя правыми.
Не убий, не укради, не прелюбодействуй — все это может быть нормой, правилом для
грешной жизни мира, все это относительно к ней.
— Не думайте о ваших товарищах и участниках вашей
грешной жизни, — сказал Пантака, — но подумайте о вашей душе и воспользуйтесь в последний час той возможностью спасенья, которая представляется вам. Вот вам вода для питья, дайте я перевяжу ваши раны. Может быть, мне и удастся спасти вашу жизнь.
Неточные совпадения
Какое бы страстное,
грешное, бунтующее сердце не скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о
жизни бесконечной…
Он какой-то артист: все рисует, пишет, фантазирует на фортепиано (и очень мило), бредит искусством, но, кажется, как и мы,
грешные, ничего не делает и чуть ли не всю
жизнь проводит в том, что «поклоняется красоте», как он говорит: просто влюбчив по-нашему, как, помнишь, Дашенька Семечкина, которая была однажды заочно влюблена в испанского принца, увидевши портрет его в немецком календаре, и не пропускала никого, даже настройщика Киша.
Христианство есть сплошное противоречие. И христианское отношение к войне роковым образом противоречиво. Христианская война невозможна, как невозможно христианское государство, христианское насилие и убийство. Но весь ужас
жизни изживается христианином, как крест и искупление вины. Война есть вина, но она также есть и искупление вины. В ней неправедная,
грешная, злая
жизнь возносится на крест.
Именно за искание совершенной
жизни, за обличение
жизни дурной и
грешной черная сотня и призывала к убийству Толстого.
— Другое дело вот мы,
грешные, — продолжал он, не слушая меня, — в нас осталась натура первобытная, неиспорченная, в нас кипит, сударь, этот непочатой ключ
жизни, в нас новое слово зреет… Так каким же ты образом этакую-то широкую натуру хочешь втянуть в свои мизерные, зачерствевшие формы? ведь это, брат, значит желать протащить канат в игольное ушко! Ну, само собою разумеется, или ушко прорвет, или канат не влезет!