Неточные совпадения
Так говорят за Волгой. Старая там Русь, исконная, кондовая. С той поры как зачиналась земля Русская, там чуждых насельников не бывало. Там Русь сысстари на чистоте стоит, — какова была при прадедах, такова хранится до наших
дней. Добрая
сторона, хоть и смотрит сердито на чужа́нина.
Заволжанин без горячего спать не ложится, по воскресным
дням хлебает мясное, изба у него пятистенная, печь с трубой; о черных избах да соломенных крышах он только слыхал, что есть такие где-то «на Горах» [«Горами» зовут правую
сторону Волги.].
Там короткой речью сказал рядовичам, в чем
дело, да, рассказавши, снял шапку, посмотрел на все четыре
стороны и молвил: «Порадейте, господа купцы, выручите!» Получаса не прошло, семь тысяч в шапку ему накидали.
— Сорвалось! — сквозь зубы молвил Алексей и бросил испорченную чашку в
сторону. Никогда с ним такого греха не бывало, даже и тогда не бывало, как, подростком будучи, токарному
делу учился. Стыдно стало ему перед токарями. По всему околотку первым мастером считается, а тут, гляди-ка,
дело какое.
Новые соседи стали у того кантауровца перенимать валеное
дело, до того и взяться за него не умели; разбогатели ли они, нет ли, но за Волгой с той поры «шляпка́» да «верховки» больше не валяют, потому что спросу в Тверскую
сторону вовсе не стало, а по другим местам шляпу тверского либо ярославского образца ни за что на свете на голову не наденут — смешно, дескать, и зазорно.
Тропа была неровная, сани то и
дело наклонялись то на одну, то на другую
сторону, и седокам частенько приходилось вываливаться и потом, с трудом выбравшись из сугроба, общими силами поднимать свалившиеся набок сани.
— Скликнуть артель не мудреное
дело, только не знаю, как это сделать, потому что такого
дела у нас николи не бывало. Боле тридцати годов с топором хожу, а никогда того не бывало, чтоб из артели кого на
сторону брали, — рассуждал дядя Онуфрий.
— Оттого, что на сегодняшний
день я не в артели. Как знают, так и решат, а мое
дело сторона, — отвечал дядя Онуфрий, одеваясь в путь.
В работные кельи зашли, там на монастырский обиход всякое
дело делают: в одной келье столярничают и точат, в другой бондарь работает, в третьей слесарня устроена, в четвертой иконописцы пишут, а там пекарня, за ней квасная. В
стороне кузница поставлена. И везде кипит безустанная работа на обительскую потребу, а иное что и на продажу… Еще была мастерская у отца Михаила, только он ее не показал.
В огородах, окружавших со всех почти
сторон каждую обитель, много было гряд с овощами, подсолнечниками и маком, ни единого деревца: великорус — прирожденный враг леса, его
дело рубить, губить, жечь, но не садить деревья.
— Да ты глаза-то на
сторону не вороти,
делом отвечай… Писал еще аль нет? — спрашивала Фленушка.
— Да хоша б насчет фальшивых денег, — отвечал Пантелей. — Ты думаешь, напрасно он в остроге-то сидел?.. Как же!.. Зачем бы ему кажду неделю на Ветлугу таскаться?.. За какими
делами?.. Ветлуга знамо какая
сторона: там по лесам кто спасается, а кто денежку печатает…
И́дут, а сами то и
дело по
сторонам оглядываются, не улизнула ли которая белица в лесную опушку грибы сбирать, не подвернулся ли к которой деревенский парень, не завел ли с ней греховодных разговоров.
— Благодарим покорно, — с поклоном ответила мать Августа. — Коли жива да здорова буду, не премину побывать, а уж насчет собрания не погневалась бы матушка Манефа. Наше
дело сторона.
— Для видимости… спервоначалу ехать тебе в Красну Рамень — на мельницы, — сказал Патап Максимыч, глядя в окошко. — Оттоль в город.
Дела там тебе нет никакого… Для видимости, значит, только там побывай… Для одного отводу… А из городу путь тебе чистый на все четыре
стороны… Всем, кого встретишь, одно говори — нашел, дескать, место не в пример лучше чапуринского… Так всем и сказывай… Слышишь?
— Заверещала, ничего нé видя! — крикнул он. — Не в саван кутают, не во гроб кладут…
Дело хорошее — дальня
сторона уму-разуму учит… Опять же Алехе от хозяйских посылов отрекаться не стать… На край света пошлют, и туда поезжай.
— Вестимо
дело, надо оглядеться, — согласился Трифон. — Твое
дело еще темное, свету только что в деревне и видел… на чужой
стороне поищи разума, поучись вкруг добрых людей, а там что Бог велит. Когда рожь, тогда и мера.
— Чего галдеть-то, дуй вас горой!.. Коему лешему возрадовались? — задорно крикнул он, засучивая на всякий случай правый рукав. — Земляки сошлись промеж себя покалякать, а вы — лопнуть бы вам — в чужое
дело поганое свое рыло суете!.. О!.. Рябую б собаку вам на дуван… [Дуван — дележ добычи.] Провалиться бы вам, чертям этаким!.. Подступись только кто — рыло на
сторону!..
Слышит один
день такие разговоры, слышит другой — и пуще прежнего забродили у него в голове думы о богатстве, привольной жизни и людском почете со всех
сторон…
Там Карпушка пробыл года с четыре, в приказных
делах наторел, и все ему стало с руки: просьбу ль написать,
дело ль в котору надо
сторону своротить — на всякое художество собаку съел.
Знал Скорняков и про то, что опять куда-то уехал Алексей из Осиповки, что в дому у Патапа Максимыча больше жить он не будет и что все это вышло не от каких-либо худых
дел его, а оттого, что Патап Максимыч, будучи им очень доволен и радея о нем как о сыне, что-то такое больно хорошее на
стороне для него замышляет…
Когда Алексей явился в приказ,
дело было уже сделано и бумага ему тотчас выдана. Ступай, значит, на все на четыре
стороны.
До французского года [1812 год.] ни одного ткача в той
стороне не бывало, а теперь по трем уездам у мужиков только и
дела, что скатерти да салфетки ткать.
— Ну, теперь
делу шабáш, ступай укладывайся, — сказал Патап Максимыч. — Да смотри у меня за Прасковьей-то в оба, больно-то баловаться ей не давай. Девка тихоня, спать бы ей только, да на то полагаться нельзя — девичий разум, что храмина непокровенна, со всякой
стороны ветру место найдется… Девка молодая, кровь-то играет — от греха, значит, на вершок, потому за ней и гляди… В лесах на богомолье пущай побывает, пущай и в Китеж съездит, только чтоб, опричь стариц, никого с ней не было, из моло́дцов то есть.
При каждом упоминанье имени знахарки, крестясь и на левую
сторону отплевываясь, старицы одна речистей другой чудны́е
дела про нее рассказывали…
Склонялся
день к вечеру; красным шаром стояло солнце над окраиной неба, обрамленной черной полосой лесов; улеглась пыль, в воздухе засвежело, со всех
сторон понеслось благоуханье цветов и смолистый запах ели, пихты и можжевельника; стихло щебетанье птичек, и звончей стал доноситься из отдаленья говор людей, возвращавшихся с полевых работ.
— Не про деньги говорю, про родительское благословенье, — горячо заговорил Сергей Андреич. — Аль забыл, что благословенье отчее домы чад утверждает, аль не помнишь, коль хулен оставивый отца и на сколь проклят от Господа раздражаяй матерь свою?.. Нехорошо, Алексей Трифоныч, — нехорошо!.. Бог покарает тебя!.. Мое
дело сторона, а стерпеть не могу, говорю тебе по любви, по правде: нехорошо делаешь, больно нехорошо.
— За нынешний-от
день я не боюсь, — молвила Манефа, — а что будет после, если пó лесу огонь разойдется да в нашу
сторону пойдет?
Дно этого глубокого озера со всех
сторон покато и песчано.].
Слышал он
стороной, что писарь Карпушка Морковкин донос послал на него, верно, позвали по этому
делу.
— Ох, уж, право, не знаю, что мне и думать, — жалобно промолвил Василий Борисыч. — Дело-то, как ни поверни, со всех
сторон никуда не годится… Попутал меня окаянный!.. Да и то скажу я тебе, Семенушка, по душе скажу, как старинному другу, надежному приятелю, только уж не выдай ты меня…
— Браниться не бранились, а вчерашнее оченно мне оскорбительно, — ответил московский посол. — Сами посудите, Патап Максимыч, ведь я на матушку Манефу, как на каменну стену, надеялся. Сколько времени она
делом тянула и все время в надежде держала меня. Я и в Москву в таком роде писал. А как пришло время, матушка и в
сторону. В дураки меня посадила.
— Завтра исправлюсь, завтра и поеду. Нечего мешкать. Как знают матери, так пущай и делают. Мое
дело теперь
сторона, — ответил Василий Борисыч.
— Не беспокойтесь, матушка, — уговаривал Манефу Василий Борисыч. —
Дело к порядку ведется, к лучшему… Могу ль подумать я, что из вашей обители меня выгоняют?.. Помилуйте!.. Ни с чем даже несообразно, и мне оченно удивительно, что вы об этом беспокоитесь. Я, с своей
стороны, очень рад маленько погостить у матушки Таисеи.
Середи болот, середи лесов, в
сторону от проселка, что ведет из Комарова в Осиповку, на песчаной горке, что желтеет над маловодной, но омутистой речкой, стоит село Свиблово. Селом только пишется, на самом-то
деле «погост» [Населенная местность, где церковь с кладбищем, но домов, кроме принадлежащих духовенству, нет.].
И с той поры, как ни случится, бывало, Патапу Максимычу встретиться с попом Сушилой, тотчас от него отворотится и даже начнет отплевываться, а Сушило каждый раз вслед ему крикнет, бывало: «Праздник такой-то на дворе, гостей жди: с понятыми приеду, накрою на службе в моленной…» И про эти угрозы от людей
стороной узнавала Аксинья Захаровна и каждый раз, как в моленную люди сойдутся, строго-настрого наказывала старику Пантелею ставить на задах усадьбы караульных, чтоб неверный поп в самом
деле службу врасплох не накрыл.
— Слушай, — сказал Самоквасов. — Вот тебе на праздник зеленуха [Зеленуха — трехрублевая бумажка.]. А удастся мне
дело сварганить, красна за мной… Говори, с какой
стороны ловчее подъехать к попу?
Успокоив трудников, за
дело принялся Петр Степаныч. Уложив в тележку свои пожитки и Парашины чемоданы, поехал он из обители. Прощаясь с Таисеей, сказал, что едет в губернский город на неделю, а может, и больше. Заехав за перелесок, поворотил он в
сторону и поставил лошадей в кустах. Вскоре подошел к нему Семен Петрович с Васильем Борисычем.