Неточные совпадения
Но главный замысел не
тот был: хотелось ему будущим сватушке да зятьку показать, каков он человек за Волгой, какую
силу в народе имеет.
Детство и молодость Никитишна провела в горе, в бедах и страшной нищете. Казались
те беды нескончаемыми, а горе безвыходным. Но никто как Бог, на него одного полагалась сызмальства Никитишна, и не постыдил Господь надежды ее; послал старость покойную: всеми она любима, всем довольна, добро по
силе ежечасно может творить. Чего еще? Доживала старушка век свой в радости, благодарила Бога.
Тропа была неровная, сани
то и дело наклонялись
то на одну,
то на другую сторону, и седокам частенько приходилось вываливаться и потом, с трудом выбравшись из сугроба, общими
силами поднимать свалившиеся набок сани.
А
тех, кто постарей, иным способом залучает в чарусу нечистая
сила…
Врывают для
того в землю толстые жерди вышиной сажени по три и мостят на них для спанья полати; под
теми полатями раскладывают на земле огонь — курево отгоняет комариную
силу.
— То-то и есть, что деялось, — сказал дядя Онуфрий. — Мы видели, что на небе перед полночью было… Тут-то вот и премудрая, тайная
сила Творца Небесного… И про
ту силу великую не
то что мы, люди старые, подростки у нас знают… Петряйко! Что вечор на небе деялось? — спросил он племянника.
Потому летом пойдешь в лес — столько там этого гаду: оводу, слепней, мошек и всякой комариной
силы — только табачным дымом себя и полегчишь, не
то съедят, пусто б им было.
— А как же, — отвечал Артемий. — Есть клады, самим Господом положенные, —
те даются человеку, кого Бог благословит… А где, в котором месте,
те Божьи клады положены, никому не ведомо. Кому Господь захочет богатство даровать,
тому тайну свою и откроет. А иные клады людьми положены, и к ним приставлена темная
сила. Об этих кладах записи есть: там прописано, где клад зарыт, каким видом является и каким зароком положен… Эти клады страшные…
Одной силой-храбростью тут не возьмешь, надо вещбу знать…» — «А какая же на
то вещба есть?» — спросил у колдуна Стенька Разин.
— Как же не кладет? — возразил Артемий. — Зарывает!.. Господь в землю и золото, серебро, и всяки дорогие камни тайной
силой своей зарывает.
То и есть Божий клад… Золото ведь из земли же роют, а кто его туда положил?.. Вестимо — Бог.
— Как возможно, любезненькой ты мой!.. Как возможно, чтобы весь монастырь про такую вещь знал?.. — отвечал отец Михаил. — В огласку таких делов пускать не годится… Слух-то по скиту ходит, много болтают, да пустые речи пустыми завсегда и остаются. Видят песок, а
силы его не знают, не умеют, как за него взяться… Пробовали, как Силантий же, в горшке топить; ну, известно, ничего не вышло; после
того сами же на смех стали поднимать, кто по лесу золотой песок собирает.
— Ну, ну, не серчай, — говорил Патап Максимыч. — Не в
ту силу говорено, что не верю тебе… На всякий случай, опаски ради слово молвилось, потому дело такое — проносу не любит, надо по тайности.
В самом деле место тут каменистое. Белоснежным кварцевым песком и разноцветными гальками усыпаны отлогие берега речек, а на полях и по болотам там и сям торчат из земли огромные валуны гранита.
То осколки Скандинавских гор, на плававших льдинах занесенные сюда в давние времена образования земной коры. За Волгой иное толкуют про эти каменные громады: последние-де русские богатыри, побив
силу татарскую, похвалялись здесь бой держать с
силой небесною и за гордыню оборочены в камни.
— Ох, искушение!.. Ах вы, беспутные!.. Очумели вы, девицы, аль с ума спятили? — в источный голос кричала мать Виринея, изо всей
силы стуча по столу кленовым гребнем. — Да перестаньте же, бесстыжие, перестаньте, непутные!.. Сейчас у меня перестаньте, не
то возьму кочергу да всех из келарни вон.
А как у нас отчитает,
то мы пришлем в вашу обитель еще приношение по
силе возможности.
— Не в
ту силу молвила я, сударыня, что надо совсем безответной быть, а как же отцу-то с матерью не воздать послушания? И в Писании сказано: «Не живет дней своих, еже прогневляет родителей».
— Видишь ли, Пантелей Прохорыч, — собравшись с
силами, начал Алексей свою исповедь, — у отца с матерью был я дитятко моленное-прошенное, первенцом родился, холили они меня, лелеяли, никогда
того на ум не вспадало ни мне, ни им, чтоб привелось мне когда в чужих людях жить, не свои щи хлебать, чужим сýгревом греться, под чужой крышей спать…
Да чтоб никто на тебе «вихорево гнезда» не видал, не
то вся
сила его пропадет и станешь робеть пуще прежнего.
Мать-земля от
того просыпается, молодеет, красит лицо цветами и злаками, пышет
силой, здоровьем — жизнь по жилам ее разливается…
Возвращаясь в подклет мимо опустелой Настиной светлицы, он невольно остановился. Захотелось взглянуть на горенку, где в первый раз поцеловал он Настю и где, лежа на смертной постели, умоляла она отца не платить злом своему погубителю. Еще утром от кого-то из домашних слышал он, что Аксинья Захаровна в постели лежит. Оттого не боялся попасть ей на глаза и
тем нарушить приказ Патапа Максимыча… Необоримая
сила тянула Алексея в светлицу… Робкой рукой взялся он за дверную скобу и тихонько растворил дверь.
Не в
ту силу говорю, чтоб матери в старых грехах с ними пребывали…
Вдруг, ни с
того ни с сего, вскочила она с места, живым огнем сверкнули глаза ее, и, подскочив к Василью Борисычу, изо всей
силы хлопнула его по плечу.
Хоть велик был человек Карп Алексеич, хоть вели́ки стали достатки его, но не хватало ему по деревенскому свычаю-обычаю настоящей силы-важности, потому что человек был молодой, да к
тому ж неженатый. Известно, что семейному всегда ото всех больше почету, особенно если ему над другими начальство дано…
— Не в лесе, Иван Григорьич,
сила, а в промыслах, — сказал ему на
то Василий Борисыч. — Будь по хлебным местам, как здесь, промыслá, умирать бы не надо…
— Что есть, и
того довольно с меня, — молвил Василий Борисыч. — Не в богатстве
сила, в довольстве… Я, слава Богу, доволен.
А Марье Гавриловне с каждым днем хуже да хуже. От еды, от питья ее отвадило, от сна отбило, а думка каждую ночь мокрехонька… Беззаветная, горячая любовь к своей «сударыне» не дает Тане покою ни днем, ни ночью. «Перемогу страхи-ужасы, — подумала она, — на себя грех сойму, на свою голову сворочу
силу демонскую, а не дам хилеть да болеть моей милой сударыне. Пойду в Елфимово — что будет,
то и будь».
Есть знахари, чтó темной
силой орудуют, и
то человеку на вред и погибель…
И кого умудрит Господь уразуметь тайную
силу его,
тот видит ее и в зорях алых, и в радуге семицветной, и в красном солнышке, и в ясном месяце, и в каждом деревце, в каждой травке, в каждом камешке…
Мать-Сыра Земля со живой водой
тот цветок породили — оттого ровна у него
сила на водяницу и на поляницу [Водяница — нечистая
сила в водах, поляница — в полях и вообще на земле.].
И с
той самой поры бесовская
сила боится прострел-травы и бежит от нее на двенадцать верст.
Покраснел Алексей. Сознавал, что высокó залетел, что новая жизнь не под
силу ему приходится, но сознаться в
том перед маклером было стыдно.
— По образованности, значит, — изо всей
силы тараща кверху брови, сказал Алексей. — По
тому самому, Сергей Андреич, что так как ноничи я собственным своим пароходом орудую, так и должно мне говорить политичнее, чтобы как есть быть человеком полированным.
Подошла
та окаянная
сила к Васильсурску.
Ты, Василий Борисыч, много начитан, значит,
силу Писания разумеешь, и
то, стало быть, ведаешь, что означает стих, поемый на Богоявление Господне.
— «Аще ли какой человек обещается идти в
той град Китеж, и неложно от усердия своего поститися начнет, и пóйдет во град, и обещается тако: аще гладом умрети, аще ины страхи претерпети, аще и смертию умрети, не изыти из него, и такового человека приведет Господь
силою своею в невидимый град Китеж и узрит он
той град не гаданием, но смертныма очима, и спасет Бог
того человека, и стопы его изочтены и записаны ангелами Господними в книзе животней».
Будут тебе искушения и от вражия
силы страхования: бури и дожди, хлад и зной, змеи и лютые звери, но ты на страхи не взирай, иди себе тропой Батыевой, пролагая путь ко спасению, не сворачивай ни на десно, ни на шуе…» Благословил Перфила Григорьича отец Михаил; пошел
тот.
— Через два месяца скажу я тебе, в
силах ли буду исполнить желанье твое, — вставая с места, сказала Фленушка. — Не мое
то желанье — твое… А снесу ль я иночество, сама не знаю… Теперь к себе пойду… запрусь, подумаю. Не пущай никого ко мне, матушка… Скажи, что с дороги устала аль что сделалась я нездорова.
— Невмоготу было, матушка, истинно невмоготу, — сдержанно и величаво ответила Манефа. — Поверь слову моему, мать Таисея, не в
силах была добрести до тебя… Через великую
силу и по келье брожу… А сколько еще хлопот к послезавтраму!.. И
то с ума нейдет, о чем будем мы на Петров день соборовать… И о
том гребтится, матушка, хорошенько бы гостей-то угостить, упокоить бы… А Таифушки нет, в отлучке… Без нее как без рук… Да тут и беспокойство было еще — наши-то богомолки ведь чуть не сгорели в лесу.
Бог наш на небеси и на земли вся елика восхоте сотвори!» А если пожелает кто поподробну излюбопытствовать,
того ради посылаем подателя сего послания Василия Борисыча, мужа учительна, разумна, знающа
силу Божественных Писаний и самолично зревшего доброе устроение заграничныя святыя митрополии и все чины и службы в ней соблюдаемые.
— Кто бы ни говорил, — молвил Семен Петрович. — Не в
том сила, кто про твои похожденья мне сказывал, а в
том, как пособить, что посоветовать, как бы полегче из беды выпутаться. Вот что. Патап-от Чапурин зверь зверем. Дойдут до него слухи, что с тобой он поделает?
— Как же так? Нельзя без
того… Надо обряд соблюсти. Спокон веку на самокрутках так водится, — говорила Фленушка. — По-настоящему надо, чтоб он
силой у тебя их отнял… Да куда ему, вахлаку? Пентюх, как есть пентюх. Противно даже смотреть на непутного.
— Ты бы, Марья Гавриловна, амбреем велела покурить, — сказал он, подняв нос и нюхая изо всей
силы воздух. — Не
то кожей, не
то дегтем воняет… Отчего бы это?
Вскочил с кресел Патап Максимыч… Но сдержался, одумался, слова не вымолвил… И после
того не раз дивился, как достало ему
силы сдержать себя.
Знали, какова
сила у Патапа Максимыча, знали, что им одним скиты держатся, знали и
то, что не на одну сестрину, а на все обители теперь он разлютуется.