Повалятся архиерею в ноги да в голос и завопят: «Как
родители жили, так и нас благословили — оставьте нас на прежнем положении…» А сами себе на уме: «Не обманешь, дескать, нас — не искусишь лестчими словами, знаем, что в старой вере ничего нет царю противного, на то у Игнатьевых и грамота есть…» И дело с концом…
Неточные совпадения
По краям дома пристроены светелки. Там хозяйские дочери
проживали, молодые девушки. В передней половине горница хозяина была, в задней моленная с иконостасом в три тя́бла. Канонница с Керженца при той моленной
жила, по
родителям «негасимую» читала. Внизу стряпущая, подклет да покои работников да работниц.
Выучились уставом писать и,
живя в скиту, немало «Цветников» да «сборников» переписали и перед великим праздником посылали их
родителям в подарение.
Обычай «крутить свадьбу уходом» исстари за Волгой ведется, а держится больше оттого, что в тамошнем крестьянском быту каждая девка, живучи у
родителей, несет долю нерадостную. Девкой в семье дорожат как даровою работницей и замуж «честью» ее отдают неохотно. Надо, говорят, девке родительскую хлеб-соль отработать; заработаешь — иди куда хочешь. А срок дочерних заработков длинен: до тридцати лет и больше она повинна у отца с матерью в работницах
жить.
Родители были честные люди, хоть не тысячники, а
прожили век свой в хорошем достатке.
Не больно жалел он
родителя, схоронил его, ровно с поля убрался:
живи, значит, теперь на своей воле, припеваючи.
Дети у них не
жили, одну ее сохранил Господь, и крепко любили
родители белокурую дочку свою.
Родитель мой на заводе в засыпках [Засыпкой на горных заводах зовется рабочий, что в доменную печь «товар» (уголь, флюс, руду и толченый доменный сок) засыпает.]
жил, так мне гордиться чем стать?» Дивовались Сергею Андреичу, за углом подсмеивались, в глаза никогда…
— Какие шутки! — на всю комнату крикнул Макар Тихоныч. — Никаких шуток нет. Я, матушка, слава тебе Господи, седьмой десяток правдой
живу, шутом сроду не бывал… Да что с тобой, с бабой, толковать — с
родителем лучше решу… Слушай, Гаврила Маркелыч, плюнь на Евграшку, меня возьми в зятья — дело-то не в пример будет ладнее. Завтра же за Марью Гавриловну дом запишу, а опричь того пятьдесят тысяч капиталу чистоганом вручу… Идет, что ли?
— Не в ту силу молвила я, сударыня, что надо совсем безответной быть, а как же отцу-то с матерью не воздать послушания? И в Писании сказано: «Не
живет дней своих, еже прогневляет
родителей».
— Не о чем тебе, Алексеюшка, много заботиться. Патап Максимыч не оставит тебя. Видишь сам, как он возлюбил тебя. Мне даже на удивленье… Больше двадцати годов у них в дому
живу, а такое дело впервой вижу… О недостатках не кручинься — не покинет он в нужде ни тебя, ни
родителей, — уговаривал Пантелей Алексея.
— Нешто ты, парень, думаешь, что наш чин не любит овчин? — добродушно улыбаясь, сказал Патап Максимыч. — Полно-ка ты. Сами-то мы каких великих боярских родов? Все одной глины горшки!.. А думалось мне на досуге душевно покалякать с твоим
родителем… Человек, от кого ни послышишь, рассудливый,
живет по правде… Чего еще?.. Разум золота краше, правда солнца светлей!.. Об одеже стать ли тут толковать?
— Есть из чего хлопотать! — с усмешкой отозвался Алексей. — Да это, по нашему разуменью, самое нестоящее дело… Одно слово — плюнуть. Каждый человек должен родительску веру по гроб жизни сдержать. В чем, значит, родился́, того и держись. Как
родители, значит,
жили, так и нас благословили… Потому и надо
жить по родительскому благословению. Вера-то ведь не штаны. Штаны износятся, так на новы сменишь, а веру как менять?.. Нельзя!
Года полтора молодые-то
прожили, сыночка Бог дал, тут у жены родитель-от и помри…
А была б я дочь отецкая, да
жила б я в миру у хороших
родителей, не выдали б они меня замуж, разве сама бы охотой пошла.
― Арсений доходит до крайности, я всегда говорю, ― сказала жена. ― Если искать совершенства, то никогда не будешь доволен. И правду говорит папа, что когда нас воспитывали, была одна крайность ― нас держали в антресолях, а
родители жили в бельэтаже; теперь напротив ― родителей в чулан, а детей в бельэтаж. Родители уж теперь не должны жить, а всё для детей.
Неточные совпадения
«После того, что произошло, я не могу более оставаться в вашем доме. Я уезжаю и беру с собою сына. Я не знаю законов и потому не знаю, с кем из
родителей должен быть сын; но я беру его с собой, потому что без него я не могу
жить. Будьте великодушны, оставьте мне его».
Дети? В Петербурге дети не мешали
жить отцам. Дети воспитывались в заведениях, и не было этого, распространяющегося в Москве — Львов, например, — дикого понятия, что детям всю роскошь жизни, а
родителям один труд и заботы. Здесь понимали, что человек обязан
жить для себя, как должен
жить образованный человек.
Много и долго говорил в этом духе Карл Иваныч: говорил о том, как лучше умели ценить его заслуги у какого-то генерала, где он прежде
жил (мне очень больно было это слышать), говорил о Саксонии, о своих
родителях, о друге своем портном Schönheit и т. д., и т. д.
Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои
родители и как ты
живешь.
Василиса Егоровна не умолкала ни на минуту и осыпала меня вопросами: кто мои
родители, живы ли они, где
живут и каково их состояние?