Неточные совпадения
— Одно слово:
будьте спокойны, братец, — сказала мать Платонида. — Сохраню Матренушку в самом лучшем виде… А кто же таков злодей-то?.. Мне надо знать, чтобы
крепче опаску держать… Кто таков полюбовник-от у ней?
Другие песни раздаются на кладбищах…
Поют про «калинушку с малинушкой — лазоревый цвет»,
поют про «кручинушку, крытую белою грудью, запечатанную
крепкою думой»,
поют про то, «как прошли наши вольные веселые дни, да наступили слезовы-горьки времена». Не жарким весельем, тоской горемычной звучат они… Нет, то новые песни, не Ярилины.
— Ах ты, пучеглазый этакой, — видно, в тебе совести нет ни на грош! — подхватила Фленушка,
крепче держа за рукав Алексея. — Девица чай
пить зовет, а он на сторону… Мужлан ты сиволапый!.. Другой бы за честь поставил, а ты, глядь-ка поди!
Патап Максимыч подолгу в светелке не оставался. Войдет, взглянет на дочь любимую, задрожат у него губы, заморгают слезами глаза, и пойдет за дверь, подавляя подступавшие рыданья. Сумрачней осенней ночи бродит он из горницы в горницу, не
ест, не
пьет, никто слова от него добиться не может… Куда делись горячие вспышки кипучего нрава, куда делась величавая строгость? Косой подкосило его горе, перемогла
крепкую волю лютая скорбь сердца отцовского.
Когда же соловецкие отцы не восхотели Никоновых новин прияти и укрепились за отеческие законы и церковное предание, тогда в Соловках
был инок схимник Арсений, старец чудного и высокого жития,
крепкий ревнитель древлего благочестия.
— Вот намедни вы спрашивали меня, Андрей Иваныч, про «старую веру». Хоть я сам старовером родился, да из отцовского дома еще малым ребенком взят. Оттого и не знаю ничего, ничего почти и не помню.
Есть охота, так вот Алексея Трифоныча спросите, человек он книжный, коренной старовер, к тому ж из-за Волги, из тех самых лесов Керженских, где теперь старая вера вот уж двести лет
крепче, чем по другим местам, держится.
— Да… Вот красноярский игумен
есть, отец Михаил… Он, брат, вместил… Да еще как вместил-то!.. В
крепкий дом на казенну квартиру попал, — с усмешкой молвил московскому уставщику Патап Максимыч.
Вынула знахарка косарь из пестера и, обратясь на рдеющий зарею восток, велела Тане стать рядом с собою… Положила не взошедшему еще солнцу три поклона великие да четыре поклона малые и стала одну за другой молитвы читать… Слушает Таня — молитвы все знакомые, церковные: «Достойно», «Верую», «Богородица», «Помилуй мя, Боже». А прочитав те молитвы, подняла знахарка глаза к небу и вполголоса особым
напевом стала иную молитву творить… Такой молитвы Таня не слыхивала. То
была «вещба» — тайное,
крепкое слово.
С самим Питиримом они препирались и
крепкими адамантами древлего благочестия почитались; но не
было такой постницы, не
было такой подвижницы, как начальная старица Фотинья; и не
было такой учительной и начитанной игуменьи, как мать Голиндуха.
— Не то что наши лесные обители,
крепкие города рассыпаются, как песок морской, если
есть на то воля Господа…
— Не посетуйте, матушка, что скажу я вам, — молвил Василий Борисыч. — Не забвение славного Керженца, не презрение ко святым здешним обителям
было виною того, что к вам в нужное время из Москвы не писали. Невозможно
было тогда не хранить
крепкой тайны происходившего. Малейшее неосторожное слово все зачинание могло бы разрушить. И теперь нет ослабы христианству, а тогда не в пример грознее
было. Вот отчего, матушка, до поры до времени то дело в тайне у нас и держали.
Нежно простилась Дуня с девицами, но
крепче всех обнимала, всех горячей целовала Аграфену Петровну. На людях прощались, нельзя
было по сердцу, по душе в последний разок перемолвиться им, но две слезинки на ресницах Дуни красней речей говорили, о чем она думала на прощанье.
Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой
крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их
было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
— У нас забота
есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово
крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Милон. Вы, господин Скотинин, сами признаете себя неученым человеком; однако, я думаю, в этом случае и ваш лоб
был бы не
крепче ученого.
На точеной
крепкой шее
была нитка жемчугу.
Извозчик
был прелестен в белом, высунутом из под кафтана и натянутом на налитой, красной,
крепкой шее вороте рубахи.