Неточные совпадения
Покойнице, мнится мне, не по себе что-то было: то развеселая по горницам бегает,
песни поет, суетится, ехать торопится, то ровно варом ее обдаст, помутится вся из лица, сядет у окна грустная такая,
печальная…
Было досадно убедиться, что такая, в сущности, некрасивая маленькая женщина, грубо, точно дешевая кукла, раскрашенная, может заставить слушать ее насмешливо
печальную песню, ненужную, как огонь, зажженный среди ясного дня.
— Удивительное дело, — заметила она мне однажды, — какие нынче всё песни сочиняют, отчаянные какие-то; в мое время иначе сочиняли: и
печальные песни были, а все приятно было слушать… Например:
В этом крике было что-то суровое, внушительное.
Печальная песня оборвалась, говор стал тише, и только твердые удары ног о камни наполняли улицу глухим, ровным звуком. Он поднимался над головами людей, уплывая в прозрачное небо, и сотрясал воздух подобно отзвуку первого грома еще далекой грозы. Холодный ветер, все усиливаясь, враждебно нес встречу людям пыль и сор городских улиц, раздувал платье и волосы, слепил глаза, бил в грудь, путался в ногах…
Бывало, по вечерам, вычистив лошадей, они соберутся в кружок около конюшен, и маленький рыжий казак, встряхнув вихрами, высоким голосом запоет, как медная труба; тихонько, напряженно вытягиваясь, заведет
печальную песню про тихий Дон, синий Дунай.
Только одно было нехорошо на этой свадьбе-скороспелке: невеста была круглая сирота, и поэтому пелись все такие
печальные песни, которые превращали свадьбу в поминки, да и невеста была такая скучная и часто плакала.
Неточные совпадения
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную,
печальную, // Иных покамест нет. // Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу в ней тьма тём, // А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего // Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? // О время, время новое! // Ты тоже в
песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
И, позабыв столицы дальной // И блеск и шумные пиры, // В глуши Молдавии
печальной // Она смиренные шатры // Племен бродящих посещала, // И между ими одичала, // И позабыла речь богов // Для скудных, странных языков, // Для
песен степи, ей любезной… // Вдруг изменилось всё кругом, // И вот она в саду моем // Явилась барышней уездной, // С
печальной думою в очах, // С французской книжкою в руках.
Накануне того дня и через семь лет после того, как Эгль, собиратель
песен, рассказал девочке на берегу моря сказку о корабле с Алыми Парусами, Ассоль в одно из своих еженедельных посещений игрушечной лавки вернулась домой расстроенная, с
печальным лицом.
Сначала его никто не слушал, потом притих один спорщик, за ним другой, третий, и скоро на таборе совсем стало тихо. Дерсу пел что-то
печальное, точно он вспомнил родное прошлое и жаловался на судьбу. Песнь его была монотонная, но в ней было что-то такое, что затрагивало самые чувствительные струны души и будило хорошие чувства. Я присел на камень и слушал его грустную
песню. «Поселись там, где поют; кто поет, тот худо не думает», — вспомнилась мне старинная швейцарская пословица.
Мама, // Слыхала я и жаворонков пенье, // Дрожащее над нивами, лебяжий //
Печальный клич над тихими водами, // И громкие раскаты соловьев, // Певцов твоих любимых;
песни Леля // Милее мне. И дни и ночи слушать // Готова я его пастушьи
песни. // И слушаешь, и таешь…