Неточные совпадения
— Да
еще хочу к матушке Пульхерии отписать, благословит ли она епископу омофор вышивать да подушку, на
чем ему в службе сидеть.
Венчанье у раскольничьего попа поди
еще доказывай, а в церкви
хотя не по-старому венчаны, хоть не по́солонь вкруг налоя вожены, да дело выходит не в пример крепче: повенчанного в великороссийской с женой не развенчаешь, хоть
что хочешь делай.
— Артель лишку не берет, — сказал дядя Онуфрий, отстраняя руку Патапа Максимыча. —
Что следовало — взято, лишнего не надо… Счастливо оставаться, ваше степенство!.. Путь вам чистый, дорога скатертью!.. Да вот
еще что я скажу тебе, господин купец; послушай ты меня, старика: пока лесами едешь, не говори ты черного слова. В степи как
хочешь, а в лесу не поминай его… До беды недалече… Даром,
что зима теперь, даром,
что темная сила спит теперь под землей… На это не надейся!.. Хитер ведь он!..
— А вот
что, Патап Максимыч, — сказал паломник, — город городом, и ученый твой барин пущай его смотрит, а вот я
что еще придумал. Торопиться тебе ведь некуда. Съездили бы мы с тобой в Красноярский скит к отцу Михаилу. Отсель рукой подать, двадцати верст не будет. Не
хотел я прежде про него говорить, — а ведь он у нас в доле, — съездим к нему на денек, ради уверенья…
— Отец Михей говорит,
что есть у него малая толика живеньких окуньков да язей, да линь с двумя щучками, так он
хотел еще уху гостям сготовить, — сказал отец Спиридоний.
— Из окольных, — ответила Манефа. — Нанимал в токари, да ровно он обошел его: недели, говорю, не жил — в приказчики. Парень умный, смиренный и грамотник, да все-таки разве можно человека узнать, когда у него губы
еще не обросли? Двадцать лет с чем-нибудь… Надо бы, надо бы постарше… Да
что с нашим Патапом Максимычем поделаешь, сами знаете, каков. Нравный человек —
чего захочет, вынь да положь, никто перечить не смей. Вот хоть бы насчет этого Алексея…
— То-то и есть,
что значит наша-то жадность! — раздумчиво молвил Пантелей. —
Чего еще надо ему? Так нет, все мало…
Хотел было поговорить ему, боюсь… Скажи ты при случае матушке Манефе, не отговорит ли она его… Думал молвить Аксинье Захаровне, да пожалел — станет убиваться, а зачнет ему говорить, на грех только наведет… Не больно он речи-то ее принимает… Разве матушку не послушает ли?
И слышит незлобные речи, видит, с какой кротостью переносит этот крутой человек свое горе… Не мстить собирается, благодеянье
хочет оказать погубителю своей дочери… Размягчилось сердце Алексеево, а как сведал он,
что в последние часы своей жизни Настя умолила отца не делать зла своему соблазнителю, такая на него грусть напала,
что не мог он слез сдержать и разразился у ног Патапа Максимыча громкими рыданьями. Не вовсе
еще очерствел он тогда.
— Раненько бы
еще, матушка, помышлять о том, — сухо отозвался Марко Данилыч. — Не перестарок, погодит… Я ж человек одинокий… Конечно, Дарья Сергеевна за всеми порядками пó дому смотрит, однако же Дуня у меня настоящая хозяйка… В люди, на сторону, ни за
что ее не отдам, да и сама не
захочет покинуть меня, старого… Так ли, Дунюшка?
Пожалуй,
еще вскинет на ум,
что не
хотела угодить ему, не постаралась просьбы его выполнить…
—
Еще бы! — одобрительно кивнул головой Патап Максимыч. —
Захотел у бабья толку. Скорей от козла молока,
чем толку от бабы дождешься… Да ты, Васенька, не горюй, не печалься!.. На-ка вот лучше выпей!.. Я так рад,
что тебе неудача… Значит, в Москву теперь глаз не кажи…
— Я бы, пожалуй, не прочь хоть сейчас отселе, — сказал он Чапурину. —
Чего еще ждать?.. Матушка Манефа не
хотела вечор меня поддержать. Ну и Бог с ней!.. А после этого здесь делать мне нечего.
А сам на уме: «И тому не
хотел я сказать, как на Ветлугу его посылал, и вон какое дело вышло… Не было б и теперь
чего?.. Не сказать ли уж лучше до отъезда?.. Да нет, нет!.. Тот был сорвиголова, а этот смиренник, тихоня, водой его не замутишь… Лучше после… Опять же как-то и не приходится самому дочь сватать… Обиняком бы как-нибудь. Подошлю-ка я к нему Никитишну!.. Да успеем
еще!.. Это дело не волк — в лес не уйдет!»
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я не
хочу! Вот
еще! мне какое дело? Оттого,
что у вас жена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно!
)Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому
что я не так, как иной городничий, которому ни до
чего дела нет; но я, я, кроме должности,
еще по христианскому человеколюбию
хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот, как будто в награду, случай доставил такое приятное знакомство.
Г-жа Простакова. Успеем, братец. Если ей это сказать прежде времени, то она может
еще подумать,
что мы ей докладываемся.
Хотя по муже, однако, я ей свойственница; а я люблю, чтоб и чужие меня слушали.
— Я уж на
что глуп, — сказал он, — а вы
еще глупее меня! Разве щука сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не головотяпами следует вам называться, а глуповцами! Не
хочу я володеть вами, а ищите вы себе такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами!
— Знаю я, — говорил он по этому случаю купчихе Распоповой, —
что истинной конституции документ сей в себе
еще не заключает, но прошу вас, моя почтеннейшая, принять в соображение,
что никакое здание,
хотя бы даже то был куриный хлев, разом не завершается! По времени выполним и остальное достолюбезное нам дело, а теперь утешимся тем,
что возложим упование наше на бога!