Неточные совпадения
Завтра ихний
день: звериный царь именинник [
День 18 февраля (
память святого Льва, папы римского) в заволжском простонародье зовется львиным
днем.
Перед образами стоял складной кожаный налой, за ним во время трапезы читали положенное уставом на тот
день поучение или житие святого,
память которого в тот
день праздновалась.
По сем возвещаем любви вашей о Божием посещении, на дом наш бывшем, ибо сего января в 8
день на
память преподобного отца нашего Георгия Хозевита возлюбленнейший сын наш Герасим Никитич от сего тленного света отъиде и преселися в вечный покой.
И вам бы его поминати на двадцатый и на сороковой
день, полугодовыя
памяти творити, и вписати бы его в сенаник и вечно поминати его, а в
день кончины его и на тезоименитство, 4-го марта, кормы ставить: по четыре яствы горячих и квасы сыченые, и кормити, опричь обительских, и сирот, которые Бога ради живут в ските вашем.
Только и жила, бедная,
памятью о милом сердцу да о тех немногих, как сон пролетевших,
днях сердечного счастья, что выпали на ее долю перед свадьбой.
Раз по пяти на каждый час призывала Аксинья Захаровна Пантелея и переспрашивала его про матушкину болезнь. Но Пантелей и сам не знал хорошенько, чем захворала Манефа, слышал только от матерей, что лежит без
памяти, голова как огонь, а сама то и
дело вздрагивает.
В уставах поминовения усопших в этот
день не положено, но церковь хотела освятить радуницкую тризну своими священнодействиями, чтоб в народной
памяти загладить языческое ее происхождение…].
— В прежни годы обо всех
делах и не столь важных с Рогожского к нам в леса за известие посылали, советовались с нами, а ноне из
памяти нас, убогих, выкинули, — укоряла Манефа московского посла. — В четыре-то года можно бы, кажись, избрать время хоть одно письмецо написать…
Каждый год справляла по нем уставные поминки: и на
день преставления и в
день тезоименитства покойника, на
память преподобного Макария Египетского, поставляла Марья Гавриловна «большие кормы» на трапезе.
— А кто ее знает,
дело хозяйское, — почесав в затылке, молвил красильщик. — Без
памяти, слышь, лежала, без языка.
— Доброе
дело, Василий Борисыч, доброе
дело, — одобряла московского посланника Манефа. — Побывай на гробнице, помяни отца Софонтия, помолись у честны́х мощей его… Великий был радетель древлего благочестия!.. От уст его богоданная благодать яко светолучная заря на Ке́рженце и по всему христианству воссияла, и́з рода в род славнá
память его!.. Читывал ли ты житие-то отца Софонтия?
В
память того праздника и тех кормов до сих пор ежегодно на Духов
день сбирается сюда окрестный и дальний народ.
Ден через пять огляделся Алексей в городе и маленько привык к тамошней жизни. До смерти надоел ему охочий до чужих обедов дядя Елистрат, но Алексей скоро отделался от его наянливости. Сказал земляку, что едет домой, а сам с постоялого двора перебрался в самую ту гостиницу, где обедал в
день приезда и где впервые отроду услыхал чудные звуки органа, вызвавшие слезовую
память о Насте и беззаветной любви ее, — звуки, заставившие его помимо воли заглянуть в глубину души своей и устыдиться черноты ее и грязи.
Добре держит святая церковь в четыредесятый
день по преставлении кутию поставляти и над нею
память по усопших творити.
И в самом
деле он великий начетчик, старинные книги как свои пять пальцев знал; имея же острую
память, многое из них целыми страницами читал наизусть, так, бывало, и режет…
Оттого наши предки и чествовали великими праздниками дарование Ярилой огня человеку. Праздники те совершались в долгие летние
дни, когда солнце, укорачивая ход, начинает расставаться с землею. В
память дара, что даровал бог света, жгут купальские огни. Что Купало, что Ярило — все едино, одного бога звания.
Ведомо вам, что в мимошедшем седьмь тысящ триста пятьдесят седьмом году, ианнуария в третий
день, на
память святого пророка Малахии, господин митрополит всех древлеправославных христиан по долгу своего пастырства, помощь желая сотворить всем в Российской державе пребывающим древлеправославным христианам, столь изнемогшим в проявлении духовных чинов, по совету всего освященного собора, рукоположил во епископа на Симбирскую епархию господина Софрония, и для общей пользы смотрительно препоручил ему на время правление и прочих мест в России, на что и снабдил его своею святительскою грамотою.
И на шестой
день по поставлении Антония митрополит Кирилл произвел того Спиридония во диаконы, потом через
день во пресвиторы, а наутре семнадцатого февруария, во вторник недели о блудном сыне, на
память святого великомученика Феодора Тирона, совершил его епископом града Новозыбкова, таково поспешно произведя через все священные степени.
— Аль забыла, что к ярманке надо все долги нам собрать? — грубо и резко сказал Алексей, обращаясь к жене. — Про что вечор после ужины с тобой толковали?.. Эка память-то у тебя!.. Удивляться даже надобно!.. Теперь отсрочки не то что на два месяца, на два
дня нельзя давать… Самим на обороты деньги нужны…
На Пасху, на Рождество Христово, на Богоявление Господне, на Происхождение честных древ животворящего креста, а также на Успение Пресвятыя Богородицы — храм у нас в этот день, и на
дни памяти преподобного отца нашего Стефана Савваита и священномученика Феодора, архиепископа александрийского — приделы сим угодникам Божиим устроены при нашем храме, — во все оные праздники здешние помещики, господа Луповицкие, принимают нас с животворящим крестом и со святой водой с достодолжным благоговением и, могу сказать, с радостью.
Неточные совпадения
"30-го июня, — повествует летописец, — на другой
день празднованья
памяти святых и славных апостолов Петра и Павла был сделан первый приступ к сломке города".
— Слушай! — сказал он, слегка поправив Федькину челюсть, — так как ты
память любезнейшей моей родительницы обесславил, то ты же впредь каждый
день должен сию драгоценную мне
память в стихах прославлять и стихи те ко мне приносить!
Многие из прежних мыслей показались ему излишними и крайними, но многие пробелы стали ему ясны, когда он освежил в своей
памяти всё
дело.
Блеснет заутра луч денницы // И заиграет яркий
день; // А я, быть может, я гробницы // Сойду в таинственную сень, // И
память юного поэта // Поглотит медленная Лета, // Забудет мир меня; но ты // Придешь ли,
дева красоты, // Слезу пролить над ранней урной // И думать: он меня любил, // Он мне единой посвятил // Рассвет печальный жизни бурной!.. // Сердечный друг, желанный друг, // Приди, приди: я твой супруг!..»
Латынь из моды вышла ныне: // Так, если правду вам сказать, // Он знал довольно по-латыни, // Чтоб эпиграфы разбирать, // Потолковать об Ювенале, // В конце письма поставить vale, // Да помнил, хоть не без греха, // Из Энеиды два стиха. // Он рыться не имел охоты // В хронологической пыли // Бытописания земли; // Но
дней минувших анекдоты, // От Ромула до наших
дней, // Хранил он в
памяти своей.