Неточные совпадения
— Как ничего?.. А что скажут господа ученые, о
которых я писал? Что скажет публика?.. Мне казалось, что глаза всей Европы устремлены именно на мой несчастный отчет… Весь остальной мир существовал только как прибавление к моему отчету. Роженица, вероятно, чувствует то же, когда в первый
раз смотрит на своего ребенка…
Как же это так, вдруг: вчера жучки, а завтра греческие придыхания? Я только тут в первый
раз почувствовал себя литературным солдатом,
который не имеет права отказываться даже самым вежливым образом…
Лично я с особенным удовольствием вспоминаю о нем, как о человеке,
который так просто отнесся ко мне с первого
раза и так до конца.
Пепко вдруг замолчал и посмотрел на меня, стиснув зубы. В воздухе пронеслась одна из тех невысказанных мыслей,
которые являются иногда при взаимном молчаливом понимании. Пепко даже смутился и еще
раз посмотрел на меня уже с затаенной злобой: он во мне начинал ненавидеть свою собственную ошибку, о
которой я только догадывался. Эта маленькая сцена без слов выдавала Пепку головой… Пепко уже раскаивался в своей откровенности и в то же время обвинял меня, как главного виновника этой откровенности.
— Вот что, молодой человек, — советовал полковник, интересовавшийся моей работой, — я давно болтаюсь около литературы и выработал свою мерку для каждой новой вещи. Возьмите страницу и сосчитайте сколько
раз встречаются слова «был» и «
который». Ведь в языке — весь автор, а эти два словечка рельефно показывают, какой запас слов в распоряжении данного автора. Языку, конечно, нельзя выучиться, но нужно относиться к нему с крайней осторожностью. Нужна строгая школа, то, что у спортсменов называется тренировкой.
Как
раз перед последним экзаменом я получил письмо от отца, в
котором было так много хороших советов и не было денег на поездку.
Мы направились в парк через Второе Парголово, имевшее уже тогда дачный вид. Там и сям красовались настоящие дачи, и мы имели удовольствие любоваться настоящими живыми дачниками, копавшими землю под клумбы, что-то тащившими и вообще усиленно приготовлявшимися к встрече настоящего лета. Еще
раз, хорошо жить на белом свете если не богачам, то просто людям,
которые завтра не рискуют умереть с голода.
Шуваловский парк привел нас в немой восторг. Настоящие деревья, настоящая трава, настоящая вода, настоящее небо, наконец… Мы обошли все аллеи, полюбовались видом с Парнаса, отыскали несколько совсем глухих, нетронутых уголков и еще
раз пришли в восторг. Над нашими головами ласково и строго шумели ели и сосны, мы могли ходить по зеленой траве, и невольно являлось то невинное чувство,
которое заставляет выпущенного в поле теленка брыкаться.
А как хорошо было ранним утром в парке, где так и обдавало застоявшимся смолистым ароматом и ночной свежестью. Обыкновенно, я по целым часам бродил по аллеям совершенно один и на свободе обдумывал свой бесконечный роман. Я не мог не удивляться, что дачники самое лучшее время дня просыпали самым бессовестным образом. Только
раз я встретил Карла Иваныча,
который наслаждался природой в одиночестве, как и я. Он находился в периоде выздоровления и поэтому выглядел философски-уныло.
Я продолжал мечтать, пополняя недочеты и прорехи действительности игрой воображения. Мое настроение принимало болезненный характер, граничивший с помешательством. Мысль о последнем приходила мне не
раз, и, чтобы проверить себя, я сообщал свои мечты Пепке. Нужно отдать полную справедливость моему другу,
который обладал одной из величайших добродетелей, именно — уменьем слушать.
Я испытывал каждый
раз какое-то жуткое чувство, когда Мелюдэ протягивала мне свою изящную тонкую ручку и смотрела прямо в лицо немигающими наивно открытыми глазами, — получалось таксе же ощущение, какое испытываешь, здороваясь с теми больными,
которые еще двигаются на ногах, имеют здоровый вид и про
которых знаешь, что они бесповоротно приговорены к смерти.
Это предложение точно испугало ее. Любочка опять сделала такое движение, как человек, у
которого единственное спасение в бегстве. Я понял, что это значило, и еще
раз возненавидел Пепку: она не решалась переночевать в нашей избушке потому, что боялась возбудить ревнивые подозрения в моем друге. Мне сделалось обидно от такой постановки вопроса, точно я имел в виду воспользоваться ее беззащитным положением. «Она глупа до святости», — мелькнула у меня мысль в голове.
Мы прошли два
раза все Третье Парголово и остановились, наконец, на пустой горке, мимо
которой спускалась тропинка на вокзал.
Помню, что я догнал их как
раз напротив той дачи с качелями, на
которой мы с Пепкой разыгрывали наш «роман девушки в белом платье».
Это смело сказано и может вызвать снисходительную улыбку, но это правда, и я еще
раз обращаюсь к сравнению: любовь — это молния,
которая всполохом выхватывает громадную картину жизни, и вы видите эту картину в мельчайших подробностях, ускользающих от внимания в обыкновенное время.
Раз я сидел и писал в особенно унылом настроении, как пловец, от
которого бежит желанный берег все дальше и дальше. Мне опротивела моя работа, и я продолжал ее только из упрямства. Все равно нужно было кончать так или иначе. У меня в характере было именно упрямство, а не выдержка характера, как у Пепки. Отсюда проистекали неисчислимые последствия, о
которых после.
Не думаю, что этим мы исправили свою репутацию,
которую, как известно, достаточно потерять всего один
раз.
После танцев Александра Васильевна захотела пить, и я был счастлив, что имел возможность предложить ей порцию мороженого. Мы сидели за мраморным столиком и болтали всякий вздор,
который в передаче является уже полной бессмыслицей. Ее кавалер демонстративно прошел мимо нас уже три
раза, но Александра Васильевна умышленно не замечала его, точно отвоевывала себе каждую четверть часа. Наконец, кончилось и мороженое. Она поднялась, подавая руку, и устало проговорила...
У Пепки были совершенно необъяснимые движения души, как в данном случае. Для чего он важничал и врал прямо в глаза? Павловск и Ораниенбаум были так же далеки от Пепки, как Голконда и те белые медведи,
которые должны были превратиться в ковры для Пепкиных ног. По-моему, Пепко был просто маниак.
Раз он мне совершенно серьезно сказал...
Нашелся такой подлец Карл Иваныч,
который высчитал, сколько
раз у Цицерона встречается союз ut во всех его сочинениях.
Неточные совпадения
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один
раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер,
который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей,
которым во все случаи их жизни ни
разу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
"В первый
раз сегодня я понял, — писал он по этому случаю Пфейферше, — что значит слова: всладце уязви мя,
которые вы сказали мне при первом свидании, дорогая сестра моя по духу!
Он вышел, и на лице его в первый
раз увидели глуповцы ту приветливую улыбку, о
которой они тосковали.
К счастию, однако ж, на этот
раз опасения оказались неосновательными. Через неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех старых градоначальников, а в том числе и Фердыщенку. Это был Василиск Семенович Бородавкин, с
которого, собственно, и начинается золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это были ассигнации.