Неточные совпадения
Все
это были деревянные домики, в один этаж,
с целым рядом служб.
Делалось все
это, между прочим, и
с тою
целью, чтобы все видели, как Малыгины выдают дочь замуж.
Это была первая женщина, которую Симон видел совсем близко, и
эта близость поднимала в нем всю кровь, так что ему делалось даже совестно, особенно когда Серафима
целовала его по-родственному. Он потихоньку обожал ее и боялся выдать свое чувство.
Эта тайная любовь тоже волновала Серафиму, и она напрасно старалась держаться
с мальчиком строго, — у ней строгость как-то не выходила, а потом ей делалось жаль славного мальчугана.
В сущности Харитина вышла очертя голову за Полуянова только потому, что желала хотя
этим путем досадить Галактиону. На, полюбуйся, как мне ничего не жаль! Из-за тебя гибну. Но Галактион, кажется, не почувствовал
этой мести и даже не приехал на свадьбу, а послал вместо себя жену
с братом Симоном. Харитина удовольствовалась тем, что заставила мужа выписать карету, и разъезжала в ней по магазинам
целые дни. Пусть все смотрят и завидуют, как молодая исправница катается.
А между тем в тот же день Галактиону был прислан
целый ворох всевозможных торговых книг для проверки. Одной
этой работы хватило бы на месяц. Затем предстояла сложная поверка наличности
с поездками в разные концы уезда. Обрадовавшийся первой работе Галактион схватился за дело
с медвежьим усердием и просиживал над ним ночи.
Это усердие не по разуму встревожило самого Мышникова. Он под каким-то предлогом затащил к себе Галактиона и за стаканом чая, как бы между прочим, заметил...
— Дурак! Из-за тебя я пострадала… И словечка не сказала, а повернулась и вышла. Она меня, Симка, ловко отзолотила. Откуда прыть взялась у кислятины… Если б ты был настоящий мужчина, так ты приехал бы ко мне в тот же день и прощения попросил. Я
целый вечер тебя ждала и даже приготовилась обморок разыграть… Ну,
это все пустяки, а вот ты дома себя дурак дураком держишь. Помирись
с женой… Слышишь? А когда помиришься, приезжай мне сказать.
В другой деревне Полуянов
с этою же
целью опечатал
целое озеро, то есть взял веревку, спустил один конец в воду, а другой припечатал к вбитому на берегу колу.
В течение
целых пятнадцати лет все художества сходили Полуянову
с рук вполне благополучно, а робкие проявления протеста заканчивались тем, что жалобщики и обиженные должны были выкупать свою строптивость новою данью. Одним словом, все привыкли к художествам Полуянова, считая их неизбежным злом, как градобитие, а сам Полуянов привык к
этому оригинальному режиму еще больше. Но
с последним казусом вышла большая заминка. Нужно же было сибирскому исправнику наскочить на упрямого сибирского попа.
— Что тут обсуждать, когда я все равно ничего не понимаю? Такую дуру вырастили тятенька
с маменькой… А знаешь что? Я проживу не хуже, чем теперь… да. Будут у меня руки
целовать, только бы я жила попрежнему.
Это уж не Мышников сделает, нет… А знаешь, кто?
Солнце еще не село, когда помочане веселою гурьбой тронулись
с покоса.
Это было
целое войско, а закинутые на плечи косы блестели, как штыки. Кто-то затянул песню, кто-то подхватил, и она полилась, как река, выступившая в половодье из своих берегов. Суслонцы всегда возвращались
с помочей
с песнями, — так уж велось исстари.
Прасковья Ивановна шушукалась
с невестой и несколько раз без всякой побудительной причины стремительно начинала ее
целовать. Агния еще больше конфузилась, и
это делало ее почти миловидной. Доктор, чтобы выдержать свою жениховскую роль до конца, подошел к ней и заговорил о каких-то пустяках. Но тут его поразили дрожавшие руки несчастной девушки. «Нет, уж
это слишком», — решил доктор и торопливо начал прощаться.
В первый момент доктор не придал письму никакого значения, как безыменной клевете, но потом оно его начало беспокоить
с новой точки зрения: лично сам он мог наплевать на все
эти сплетни, но ведь о них, вероятно, говорит
целый город.
Конечно, все
это было глупо, но уж таковы свойства всякой глупости, что от нее никуда не уйдешь. Доктор старался не думать о проклятом письме — и не мог. Оно его мучило, как смертельный грех. Притом иметь дело
с открытым врагом совсем не то, что
с тайным, да, кроме того, здесь выступали против него
целою шайкой. Оставалось выдерживать характер и ломать самую дурацкую комедию.
Заветная мечта Галактиона исполнялась. У него были деньги для начала дела, а там уже все пойдет само собой. Ему ужасно хотелось поделиться
с кем-нибудь своею радостью, и такого человека не было. По вечерам жена была пьяна, и он старался уходить из дому. Сейчас он шагал по своему кабинету и молча переживал охватившее его радостное чувство. Да,
целых четыре года работы, чтобы получить простой кредит. Но
это было все, самый решительный шаг в его жизни.
Галактиона заражала
эта неугомонная энергия Ечкина, и он
с удовольствием слушал его
целые часы. Для него Ечкин являлся неразрешимою загадкой. Чем человек живет, а всегда весел, доволен и полон новых замыслов. Он сам рассказал историю со стеариновым заводом в Заполье.
Устенька не без ловкости перевела разговор на другую тему, потому что Стабровскому, видимо, было неприятно говорить о Галактионе. Ему показалось в свою очередь, что девушка чего-то не договаривает.
Это еще был первый случай недомолвки. Стабровский продумал всю сцену и пришел к заключению, что Устенька пришла специально для
этого вопроса. Что же,
это ее дело. Когда девушка уходила, Стабровский
с особенной нежностью простился
с ней и два раз
поцеловал ее в голову.
— Да вы не читали… Вот посмотрите —
целая статья: «Наши партии». Начинается так: «В нашем Заполье городское общество делится на две партии: старонавозная и новонавозная». Ведь
это смешно? Пишет доктор Кочетов, потому что дума не согласилась
с его докладом о необходимых санитарных мерах. Очень смешные слова доктор придумал.
Галактион приходил к Луковникову
с специальною
целью поблагодарить старика за хороший совет относительно Мышникова. Все устроилось в какой-нибудь один час наилучшим образом, и многолетняя затаенная вражда закончилась дружбой. Галактион шел к Мышникову
с тяжелым сердцем и не ожидал от
этого похода ничего хорошего, а вышло все наоборот. Сначала Мышников отнесся к нему недоверчиво и
с обычною грубоватостью, а потом, когда Галактион откровенно объяснил свое критическое положение, как-то сразу отмяк.
Харитина в свою очередь отнеслась к гостье
с большим подозрением. Неспроста
эта мудреная птица прилетела. Но она сделала вид, что ничего не подозревает, и несколько раз принималась обнимать и
целовать гостью, а раз подвела гостью к зеркалу и проговорила...
Прасковья Ивановна находилась в кокетливом настроении и
с намерением старалась побесить Мышникова, начинавшего ревновать ее даже к Штоффу. Да,
этих мужчин всегда следует немного выдерживать, а то они привыкают к женщинам, как ребенок к своей кукле, которую можно колотить головой о пол и по
целым дням забывать где-нибудь под диваном. Живой пример — Харитина.
Эти строгие теоретические рассуждения разлетались прахом при ближайшем знакомстве
с делом. Конечно, и пшеничники виноваты, а
с другой стороны, выдвигалась масса таких причин, которые уже не зависели от пшеничников. Первое дело, своя собственная темнота одолевала, тот душевный глад, о котором говорит писание. Пришли волки в овечьей шкуре и воспользовались мглой… По закону разорили
целый край. И как все просто: комар носу не подточит.
Неточные совпадения
— Не то еще услышите, // Как до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже
с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то
это в воздухе // Час
целый откликается… // Такие жеребцы!..
Они тем легче могли успеть в своем намерении, что в
это время своеволие глуповцев дошло до размеров неслыханных. Мало того что они в один день сбросили
с раската и утопили в реке
целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
Как бы то ни было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за искусство печь пироги
с начинкой) и, чтобы дать исход пожиравшей его жажде умственной деятельности,
с упоением предался сочинению проповедей.
Целый месяц во всех городских церквах читали попы
эти мастерские проповеди, и
целый месяц вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они были написаны! Сам градоначальник учил попов, как произносить их.
— Нам, брат,
этой бумаги
целые вороха показывали — да пустое дело вышло! а
с тобой нам ссылаться не пригоже, потому ты, и по обличью видно, беспутной оной Клемантинки лазутчик! — кричали одни.
На пятый день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали другое озимое поле. Шли
целый день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции. Пришлось брать
с бою
эту позицию, но так как порох был не настоящий, то, как ни палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать не могли.