Неточные совпадения
Все девицы взвизгнули и стайкой унеслись в горницы, а толстуха Аграфена заковыляла за ними. «Сама» после утреннего чая прилегла отдохнуть в гостиной и долго
не могла ничего понять, когда к ней влетели дочери всем выводком. Когда-то красивая женщина, сейчас Анфуса Гавриловна представляла собой типичную купчиху, совсем заплывшую жиром. Она сидела в ситцевом «холодае» и
смотрела испуганными глазами то на дочерей, то на стряпку Аграфену, перебивавших друг друга.
— Стрела, а
не девка! — еще больше некстати похвалил ее захмелевший домовладыка. — Вот
посмотри, Михей Зотыч, она и мне ложку деревянную приволокет: знает мой карахтер. Еще
не успеешь подумать, а она уж сделала.
Это простое приветливое слово сразу ободрило Анфусу Гавриловну, и она
посмотрела на гостя, как на своего домашнего человека, который сору из избы
не вынесет. И так у него все просто, по-хорошему. Старик полюбился ей сразу.
Прочухавшийся приказчик еще раз смерил странного человека с ног до головы, что-то сообразил и крикнул подрушного. Откуда-то из-за мешков с мукой выскочил молодец, выслушал приказ и полетел с докладом к хозяину. Через минуту он вернулся и объявил, что сам придет сейчас. Действительно, послышались тяжелые шаги, и в лавку заднею дверью вошел высокий седой старик в котиковом картузе. Он
посмотрел на странного человека через старинные серебряные очки и проговорил
не торопясь...
Михей Зотыч был один, и торговому дому Луковникова приходилось иметь с ним немалые дела, поэтому приказчик сразу вытянулся в струнку, точно по нему выстрелили. Молодец тоже был удивлен и во все глаза
смотрел то на хозяина, то на приказчика. А хозяин шел, как ни в чем
не бывало, обходя бунты мешков, а потом маленькою дверцей провел гостя к себе в низенькие горницы, устроенные по-старинному.
— Другие и пусть живут по-другому, а нам и так ладно. Кому надо, так и моих маленьких горниц
не обегают. Нет, ничего, хорошие люди
не брезгуют… Много у нас в Заполье этих других-то развелось. Модники… Смотреть-то на них тошно, Михей Зотыч. А все через баб… Испотачили бабешек, вот и мутят: подавай им все по-модному.
—
Не один он такой-то… Другие в орде темным делом капитал приобрели, как Харитошка Булыгин. Известное дело, как там капиталы наживают. Недаром говорится: орда слепая. Какими деньгами рассчитываются в орде? Ордынец возьмет бумажку,
посмотрит и просит дать другую, чтобы «тавро поятнее».
— Да так нужно было, Тарас Семеныч… Ведь я
не одну невесту для Галактиона
смотреть пришел, а и себя
не забыл. Тоже жениться хочу.
—
Посмотрим, — бормотал он, поглядывая на Галактиона. — Только ведь в устье-то вода будет по весне долить. Сила
не возьмет… Одна другую реки будут подпирать.
— Зачем? — удивился Штофф. — О, батенька, здесь можно сделать большие дела!.. Да, очень большие! Важно поймать момент… Все дело в этом. Край благодатный, и кто пользуется его богатствами? Смешно сказать… Вы
посмотрите на них: никто дальше насиженного мелкого плутовства
не пошел, или скромно орудует на родительские капиталы, тоже нажитые плутовством. О, здесь можно развернуться!.. Только нужно людей, надежных людей. Моя вся беда в том, что я русский немец… да!
Галактион с особенным вниманием
посмотрел на Ечкина и еще раз удивился: решительно ничего особенного в нем
не было.
— Вы на нее
не обращайте внимания, Анна Харитоновна, — спокойно заметил Галактион и строго
посмотрел на жену.
Галактион объяснил, и писарь только развел руками. Да, хитрая штучка, и без денег и с деньгами. Видно,
не старые времена, когда деньги в землю закапывали да по подпольям прятали. Вообще умственно. Писарь начинал
смотреть теперь на Галактиона с особенным уважением, как на человека, который из ничего сделает, что захочет. Ловкий мужик, нечего оказать.
—
Смотри, матушка,
не прохвались. Боек уж очень.
— Ты
посмотри на себя-то, — поговаривала Анна, — тебе водку пить с Ермилычем да с попом Макаром, а настоящего-то ничего и нет. Ну, каков ты есть человек, ежели тебя разобрать? Вон глаза-то заплыли как от пьянства… Небойсь Галактион компании
не ломает, а всегда в своем виде.
— То-то,
смотри, Серафима Харитоновна,
не осрамись, да и меня
не подведи.
—
Не любишь? забыл? — шептала она, отступая. — Другую полюбил? А эта другая рохля и плакса. Разве тебе такую было нужно жену? Ах, Галактион Михеич! А вот я так
не забыла, как ты на своей свадьбе
смотрел на меня… ничего
не забыла. Сокол
посмотрел, и нет девушки… и
не стыдно мне нисколько.
В сущности Харитина вышла очертя голову за Полуянова только потому, что желала хотя этим путем досадить Галактиону. На, полюбуйся, как мне ничего
не жаль! Из-за тебя гибну. Но Галактион, кажется,
не почувствовал этой мести и даже
не приехал на свадьбу, а послал вместо себя жену с братом Симоном. Харитина удовольствовалась тем, что заставила мужа выписать карету, и разъезжала в ней по магазинам целые дни. Пусть все
смотрят и завидуют, как молодая исправница катается.
Солидный старик очень понравился Галактиону.
Не то, что тятенька Михей Зотыч. Мысль об отце у Галактиона являлась теперь в какой-то обидной форме. Ему казалось, что Тарас Семеныч
смотрит на него с сожалением.
Он схватил ее и привлек к себе. Она
не сопротивлялась и только
смотрела на него своими темными большими глазами. Галактион почувствовал, что это молодое тело
не отвечает на его безумный порыв ни одним движением, и его руки распустились сами собой.
— Как к чему?.. Ах ты, глупый!
Посмотрел бы ты, как все устроено у Стабровских… Мне и во сне
не видать такой роскоши. Что стоит им, миллионерам…
— А вот и нет… Сама Прасковья Ивановна. Да… Мы с ней большие приятельницы. У ней муж горький пьяница и у меня около того, — вот и дружим… Довезла тебя до подъезда, вызвала меня и говорит: «На, получай свое сокровище!» Я ей рассказывала, что любила тебя в девицах. Ух! умная баба!.. Огонь.
Смотри,
не запутайся… Тут
не ты один голову оставил.
— Ничего, ничего,
не — беспокойтесь. Нам необходимо
посмотреть, как живет славяночка, какие у нее привычки. Вы простите наше невинное любопытство.
В дверную щель с ужасом
смотрела старая няня. Она оторопела совсем, когда гости пошли в детскую. Тарас-то Семеныч рехнулся, видно, на старости лет. Хозяин растерялся
не меньше старухи и только застегивал и расстегивал полу своего старомодного сюртука.
— А ты, зятюшка,
не очень-то баб слушай… — тайно советовал этот мудрый тесть. — Они, брат, изведут кого угодно. Вот
смотри на меня: уж я, кажется, натерпелся от них достаточно. Даже от родных дочерей приходится терпеть… Ты
не поддавайся бабам.
— Ну, квартирку-то могли бы и получше найти, — как ни в чем
не бывало, советовала Харитина, оглядывая комнаты. — Ты-то чего
смотрела, Сима?
Адвокат ничего
не ответил, а только еще раз пожал плечами и с улыбкой
посмотрел на Галактиона. Происходило что-то непонятное для последнего, и он начинал испытывать смущение.
Все это знали и
смотрели снисходительно, потому что прямых взяток Полуянов
не брал, а только принимал иногда «благодарности».
—
Смотри, отец, чтобы хуже
не вышло. Иные нецыи пробовали прати противу рожна и должны были заплатить сугубую мзду за свою излишнюю и неблаговременную строптивость.
Галактион был бледен и
смотрел на нее остановившимися глазами, тяжело переводя дух. «Ах, какой он милый! — восхищалась Прасковья Ивановна, сама деспот в душе. — Это какой-то тигр, а
не мужчина!»
Она
смотрела на него и
не узнавала. Видимо, что человек много выпил, но что значит выпивка такому цветущему молодому мужчине?
Ну что же, разлюбил, бросил ее, а как же детей
не жаль, как
не стыдно будет им-то в глаза
смотреть?..
Писарь сумрачно согласился. Он вообще был
не в духе. Они поехали верхами. Поповский покос был сейчас за Шеинскою курьей, где шли заливные луга. Под Суслоном это было одно из самых красивых мест, и суслонские мужики
смотрели на поповские луга с завистью. С высокого правого берега, точно браною зеленою скатертью, развертывалась широкая картина. Сейчас она была оживлена сотнями косцов, двигавшихся стройною ратью. Ермилыч невольно залюбовался и со вздохом проговорил...
Когда писарь вошел в поповскую горницу, там сидел у стола, схватившись за голову, Галактион. Против него сидели о. Макар и Ермилыч и молча
смотрели на него. Завидев писаря, Ермилыч молча показал глазами на гостя: дескать, человек
не в себе.
Галактион вскочил со стула и
посмотрел на отца совсем дикими глазами. О, как он сейчас его ненавидел, органически ненавидел вот за эту безжалостность, за смех, за самоуверенность, — ведь это была его собственная несчастная судьба, которая смеялась над ним в глаза. Потом у него все помутилось в голове. Ему так много было нужно сказать отцу, а выходило совсем другое, и язык говорил
не то. Галактион вдруг обессилел и беспомощно
посмотрел кругом, точно искал поддержки.
Этот первый завтрак служил для Галактиона чем-то вроде вступительного экзамена. Скоро он почувствовал себя у Стабровских если
не своим, то и
не чужим. Сам старик только иногда конфузил его своею изысканною внимательностью. Галактион все-таки относился к магнату с недоверием. Их окончательно сблизил случайный разговор, когда Галактион высказал свою заветную мечту о пароходстве. Стабровский
посмотрел на него прищуренными глазами, похлопал по плечу и проговорил...
Весь город сбежался
смотреть на новый суд и старого грешника, так что
не хватало места и для десятой доли желающих.
В малыгинском доме поднялся небывалый переполох в ожидании «смотрин». Тут своего горя
не расхлебаешь: Лиодор в остроге, Полуянов пойдет на поселение, а тут новый зять прикачнулся. Главное, что в это дело впуталась Бубниха, за которую хлопотала Серафима. Старушка Анфуса Гавриловна окончательно ничего
не понимала и дала согласие на смотрины в минуту отчаяния. Что же,
посмотрят —
не съедят.
— Вот что, посаженый сынок, от тебя-то я
не ожидала, что ты такой повеса…
Смотри, я строгая!
— Он и без этого получил больше всех нас, — спокойно объяснял Стабровский в правлении банка. — Вы только представьте себе, какая благодарная роль у него сейчас… О, он
не будет напрасно терять дорогого времени! Вот
посмотрите, что он устроит.
— Я? Пьяный? — повторил машинально Галактион, очевидно
не понимая значения этих слов. — Ах, да!.. Действительно, пьян… тобой пьян. Ну,
смотри на меня и любуйся, несчастная. Только я
не пьян, а схожу с ума. Смейся надо мной, радуйся. Ведь ты знала, что я приду, и вперед радовалась? Да, вот я и пришел.
Он поднялся и,
не вытирая катившихся по лицу слез,
посмотрел на нее давешними безумными глазами.
Он только сумрачно
посмотрел на нее, пожал плечами и ничего
не ответил. Действительно, безопаснее места, как его собственный дом, она
не могла выбрать.
Были два дня, когда уверенность доктора пошатнулась, но кризис миновал благополучно, и девушка начала быстро поправляться. Отец радовался, как ребенок, и со слезами на глазах целовал доктора. Устенька тоже
смотрела на него благодарными глазами. Одним словом, Кочетов чувствовал себя в классной больше дома, чем в собственном кабинете, и его охватывала какая-то еще
не испытанная теплота. Теперь Устенька казалась почти родной, и он
смотрел на нее с чувством собственности, как на отвоеванную у болезни жертву.
— Пришел
посмотреть на твою фабрику, — грубо объяснял он. — Любопытно, как вы тут публику обманываете… Признаться оказать, я всегда считал тебя дураком, а вышло так, что ты и нас поучишь… да. По нынешним-то временам
не вдруг разберешь, кто дурак, кто умный.
Уговоры матери тоже
не производили никакого действия, как наговоры и нашептывания разных старушек, которых подсылала Анфуса Гавриловна. Был даже выписан из скитов старец Анфим, который отчитывал Серафиму по какой-то старинной книге, но и это
не помогло. Болезнь шла своим чередом. Она растолстела, опухла и ходила по дому, как тень. На нее было страшно
смотреть, особенно по утрам, когда ломало тяжелое похмелье.
Галактион ждал этого обличения и принял его с молчаливым смирением, но под конец отцовской речи он почувствовал какую-то фальшь
не в содержании этого обличения, а в самой интонации, точно старик говорил только по привычке, но уже сам
не верил собственным словам. Это поразило Галактиона, и он вопросительно
посмотрел на отца.
Этой одной фамилии было достаточно, чтобы весь банк встрепенулся. Приехал сам Прохоров, — это что-нибудь значило. Птица
не маленькая и недаром прилетела. Артельщики из кассы, писаря, бухгалтеры — все
смотрели на знаменитого винного короля, и все понимали, зачем он явился. Галактион
не вышел навстречу, а попросил гостя к себе, в комнату правления.
— Так, так… То-то нынче добрый народ пошел: все о других заботятся, а себя забывают. Что же, дай бог…
Посмотрел я в Заполье на добрых людей… Хорошо. Дома понастроили новые, магазины с зеркальными окнами и все перезаложили в банк. Одни строят, другие деньги на постройку дают — чего лучше? А тут еще: на, испей дешевой водочки… Только вот как с закуской будет? И ты тоже вот добрый у меня уродился: чужого
не жалеешь.
—
Не дам, ничего
не дам, сынок… Жалеючи тебя,
не дам. Ох, грехи от денег-то, и от своих и от чужих! Будешь богатый, так и себя-то забудешь, Галактион. Видал я всяких человеков… ох, много видал! Пожалуй, и
смотреть больше ничего
не осталось.