Неточные совпадения
Вечером Стабровский работал в своем кабинете за полночь и все думал о маленькой славяночке, которая войдет в
дом. Кто знает, что из этого может произойти? Из маленьких причин очень часто
вырастают большие и сложные последствия.
— А он все ездит по делам Стабровского. Хлеб скупают с Карлой в четыре руки. Дома-то хоть трава не
расти. Ох, согрешила я, грешная, Харитон Артемьич!
— И будешь возить по чужим дворам, когда
дома угарно. Небойсь стыдно перед детьми свое зверство показывать… Вот так-то, Галактион Михеич! А ведь они, дети-то, и совсем большие
вырастут. Вырасти-то
вырастут, а к отцу путь-дорога заказана. Ах, нехорошо!.. Жену не жалел, так хоть детей бы пожалел. Я тебе по-стариковски говорю… И обидно мне на тебя и жаль. А как жалеть, когда сам человек себя не жалеет?
Избавившись от дочери, Нагибин повел жизнь совершенно отшельническую. Из
дому он выходил только ранним утром, чтобы сходить за провизией. Его скупость
росла, кажется, по часам. Дело дошло до того, что он перестал покупать провизию в лавках, а заходил в обжорный ряд и там на несколько копеек выторговывал себе печенки, вареную баранью голову или самую дешевую соленую рыбу. Даже торговки из обжорного ряда удивлялись отчаянной скупости Нагибина и прозвали его кощеем.
— А вот ландыши! Постойте, я нарву, — говорил он, нагибаясь к траве, — те лучше пахнут: полями, рощей; природы больше. А сирень все около
домов растет, ветки так и лезут в окно, запах приторный. Вон еще роса на ландышах не высохла.
Девушка в
доме растет, вдруг среди улицы прыг на дрожки: «Маменька, я на днях за такого-то Карлыча или Иваныча замуж вышла, прощайте!» Так это и хорошо так, по-вашему, поступать?
Авторитет Белоярцева в
Доме рос и креп, как сказочный богатырь, не по дням, а по часам. Этого авторитета не признавали только Райнер и Лиза, видевшие Белоярцева насквозь, но они молчали, а он перед ними до поры до времени тоже помалчивал.
Пароход шел тихо, среди других пароходов, сновавших, точно водяные жуки, по заливу. Солнце село, а город все выплывал и выплывал навстречу,
дома вырастали, огоньки зажигались рядами и в беспорядке дрожали в воде, двигались и перекрещивались внизу, и стояли высоко в небе. Небо темнело, но на нем ясно еще рисовалась высоко в воздухе тонкая сетка огромного, невиданного моста.
Неточные совпадения
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники // Не пропустили случая // За здравье губернаторши // По чарке осушить. // И видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, // К ней подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с той поры… // Что дальше?
Домом правлю я, //
Ращу детей… На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять сыновей! Крестьянские // Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
Каждая рота имеет шесть сажен ширины — не больше и не меньше; каждый
дом имеет три окна, выдающиеся в палисадник, в котором
растут: барская спесь, царские кудри, бураки и татарское мыло.
— Отжившее-то отжившее, а всё бы с ним надо обращаться поуважительнее. Хоть бы Снетков… Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет
росли. Знаете, придется если вам пред
домом разводить садик, планировать, и
растет у вас на этом месте столетнее дерево… Оно, хотя и корявое и старое, а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика, а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом. Его в год не
вырастишь, — сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. — Ну, а ваше хозяйство как?
Он перешел в столовую, выпил чаю, одиноко посидел там, любуясь, как легко
растут новые мысли, затем пошел гулять и незаметно для себя очутился у подъезда
дома, где жила Нехаева.
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева
росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши
домов.