— Ты, Егерев, старше меня на
добрый десяток лет, а будто дураковатее. Может — это ты притворяешься для легкости жизни, а?
Это значит, что в трактир пришел кто-то, кому Ефимушка должен, а кредиторов у него —
добрый десяток, и — так как некоторые бьют его — бегает от греха.
Не мешает вам сказать мимоходом, что луга эти в общей сложности могут составить
добрый десяток маленьких германских герцогств; они проходят непрерывной лентой через несколько губерний — одним словом, длина их равняется длине Оки.
Захаживали в шайку и гощевали беглые солдаты, находившие в Андрее Иваныче покровителя, но оставались недолго; один, красноносый пьяница, чуть ли не
добрый десяток лет бегающий от своего года солдатчины, который тянулся за ним, как тягчайший, неискупимый грех, дня три покомандовал хрипло над Гнедыми, был одним из Гнедых жестоко побит и обиженно побежал дальше — жить и бегать оставалось долго.
Неточные совпадения
— Нехорошо, нехорошо, — сказал Собакевич, покачав головою. — Вы посудите, Иван Григорьевич: пятый
десяток живу, ни разу не был болен; хоть бы горло заболело, веред или чирей выскочил… Нет, не к
добру! когда-нибудь придется поплатиться за это. — Тут Собакевич погрузился в меланхолию.
«Да, если это так, — думала Вера, — тогда не стоит работать над собой, чтобы к концу жизни стать лучше, чище, правдивее,
добрее. Зачем? Для обихода на несколько
десятков лет? Для этого надо запастись, как муравью зернами на зиму, обиходным уменьем жить, такою честностью, которой — синоним ловкость, такими зернами, чтоб хватило на жизнь, иногда очень короткую, чтоб было тепло, удобно… Какие же идеалы для муравьев? Нужны муравьиные добродетели… Но так ли это? Где доказательства?»
Какое множество умных людей, узнав от Гоголя про Подколесина, тотчас же стали находить, что
десятки и сотни их
добрых знакомых и друзей ужасно похожи на Подколесина.
Тебя крепко обниму,
добрый мой Матюшкин. Мильон лет мы не видались. Вряд ли и увидимся. Будем хоть изредка пересылаться весточкой. Отрадно обмануть расстояние — отрадно быть близко и вдалеке. — Часто гляжу на твой портрет — тут мысли перебегают все
десятки лет нашей разлуки. Annette мне недавно писала, как ты с ней ходил по царскому саду; читая, мне казалось, что ты ей рассказывал вчерашние события, а это рассказы лицейской нашей жизни, которая довольно давно уже прошла.
— Можно! Помнишь, ты меня, бывало, от мужа моего прятала? Ну, теперь я тебя от нужды спрячу… Тебе все должны помочь, потому — твой сын за общественное дело пропадает. Хороший парень он у тебя, это все говорят, как одна душа, и все его жалеют. Я скажу — от арестов этих
добра начальству не будет, — ты погляди, что на фабрике делается? Нехорошо говорят, милая! Они там, начальники, думают — укусили человека за пятку, далеко не уйдет! Ан выходит так, что
десяток ударили — сотни рассердились!