Цитаты со словом «улицы»
Описываемая сцена происходила на
улице, у крыльца суслонского волостного правления. Летний вечер был на исходе, и возвращавшийся с покосов народ не останавливался около волости: наработавшиеся за день рады были месту. Старика окружили только те мужики, которые привели его с покоса, да несколько других, страдавших неизлечимым любопытством. Село было громадное, дворов в пятьсот, как все сибирские села, но в страду оно безлюдело.
Опять молчание. Слышно, как по
улице грузно покатилась телега. Где-то далеко, точно под землей, лают неугомонные деревенские собаки.
Сидевшие на крыльце мужики видели, как из окна волости шлепнулся бродяга на землю, быстро поднялся на ноги и, размахивая своею палкой, быстро побежал по самой средине
улицы дробною, мелкою рысцой, точно заяц.
Кое-где из окон деревенских изб показывались бабьи головы в платках, игравшие на
улице ребятишки сторонились, а старичок все бежал, размахивая своею палочкой.
— Не приехал, а пешком пришел. С палочкой идет по
улице, я сама видела, а за плечами котомка.
— Мамынька, зачем же он в куфню забрался? — заметила старшая дочь Серафима. — Ты только посмотри на него, каков он из себя-то. На
улице встретишь — копеечку подашь.
Самым живым местом являлся старый гостиный двор, а затем Хлебная
улица, усаженная крепкими купеческими хороминами, — два порядка этой улицы со своими каменными белыми домами походили на две гигантских челюсти, жевавших каменными зубами благосостояние Зауралья и прилегавшей к нему «орды».
Все богатое, именитое в Заполье сбилось именно на Хлебной
улице и частью на Хлебном рынке, которым она заканчивалась, точно переходила в громадный желудок.
Остальные
улицы были заняты мещанскою стройкой и домами разночинцев.
— Правильный город, — вслух думал старик Колобов, выходя на Хлебную
улицу. — Нечего сказать, хороший город.
Летом Хлебная
улица пустовала, и у лавок без дела слонялись только приказчики да подрушные.
Уходя от Тараса Семеныча, Колобов тяжело вздохнул. Говорили по душе, а главного-то он все-таки не сказал. Что болтать прежде времени? Он шел опять по Хлебной
улице и думал о том, как здесь все переменится через несколько лет и что главною причиной перемены будет он, Михей Зотыч Колобов.
Полуянов значительно оживил свадебное торжество. Он отлично пел, еще лучше плясал и вообще был везде душой компании. Скучавшие девушки сразу ожили, и веселье полилось широкою рекой, так что стоном стон стоял. На
улице собиралась целая толпа любопытных, желавшая хоть издали послушать, как тешится Илья Фирсыч. С женихом он сейчас же перешел на «ты» и несколько раз принимался целовать его без всякой видимой причины.
Широкая суслонская
улица с обеих сторон была уставлена бесконечными возами.
От думы они поехали на Соборную площадь, а потом на главную Московскую
улицу. Летом здесь стояла непролазная грязь, как и на главных улицах, не говоря уже о предместьях, как Теребиловка, Дрекольная, Ерзовка и Сибирка. Миновали зеленый кафедральный собор, старый гостиный двор и остановились у какого-то двухэтажного каменного дома. Хозяином оказался Голяшкин. Он каждого гостя встречал внизу, подхватывал под руку, поднимал наверх и передавал с рук на руки жене, испитой болезненной женщине с испуганным лицом.
— Не отпирайся… Обещал прислать за нами лошадей через две недели, а я прожила целых шесть, пока не догадалась сама выехать. Надо же куда-нибудь деваться с ребятишками… Хорошо, что еще отец с матерью живы и не выгонят на
улицу.
Спокойно посмотрев на сестру своими странными глазами, Харитина молча ушла в переднюю, молча оделась и молча вышла на
улицу, где ее ждал свой собственный рысак. Она ехала и горько улыбалась. Вот и дождалась награды за свою жалость. «Что же, на свете всегда так бывает», — философствовала она, пряча нос в новый соболий воротник.
Галактион дождался сумерок и отправился к Малыгиным. Он ужасно боялся, чтобы не встретить кого-нибудь из знакомых, и нарочно обошел самые людные
улицы, как вор, который боится собственной тени.
Помещался он на главной Московской
улице в большем двухэтажном доме, отделанном специально для этой цели.
А тут еще Харитина со своею красотой осталась ни на дворе, ни на
улице.
Настоящий поход начался на следующий день, когда Галактион сделал сразу понижение на десять процентов. Весть о дешевке разнеслась уже по окрестным деревням, и со всех сторон неслись в Суслон крестьянские сани, точно на пожар, — всякому хотелось попробовать дешевки. Сам Галактион не выходил и сидел на квартире. Он стеснялся показываться на
улице. Его разыскал Вахрушка, который прибежал из Прорыва на дешевку пешком.
Вахрушка, не внимая предостережению Галактиона, прямо из писарского дома опять ринулся в кабак. Широкая деревенская
улица была залита народом. Было уже много пьяных. Народ бежал со стеклянною посудиной, с квасными жбанами и просто с ведерками. Слышалось пьяное галденье, хохот, обрывки песен. Где-то надрывалась гармония.
Приказчики стояли у магазинов и смотрели на одуревшую толпу. Какие-то пьяные мужики бежали по
улице без шапок и орали...
Вахрушка только махнул рукой и летел по
улице, точно за ним гналась стая волков. У него в мозгу сверлила одна мысль: мертвяк… мертвяк… мертвяк. Вот нагонит Полуянов и сгноит всех в остроге за мертвое тело. Всех изведет.
— Нет, как он всех обошел… И даже не скрывается, что в газеты пишет. Другой бы посовестился, а он только смеется. Настоящий змей… А тятенька Харитон Артемьич за него же и на всю
улицу кричит: «Катай их, подлецов, в хвост и гриву!» Тятенька весьма озлоблены. Даже как будто иногда из разума выступают. Всех ругательски ругают.
Часто, глядя из окна на
улицу, Устенька приходила в ужас от одной мысли, что, не будь Стабровского, она так и осталась бы глупою купеческою дочерью, все интересы которой сосредоточиваются на нарядах и глупых провинциальных удовольствиях.
Появление Полуянова произвело в Заполье известную сенсацию. Он нарочно пришел среди бела дня и медленно шагал по Московской
улице, останавливаясь перед новыми домами. Такая остановка была сделана, между прочим, перед зданием Зауральского коммерческого банка.
— Что же, всякому овощу свое время. Прежде-то и мы бывали нужны, а теперь на вашей
улице праздник. Ваш воз, ваша и песенка.
Это было уже слишком. Харитон Артемьич ринулся во двор, а со двора на
улицу, на ходу подбирая полы развевавшегося халата. Ему ужасно хотелось вздуть ругавшегося бродягу. На крик в окнах нижнего этажа показались улыбавшиеся лица наборщиков, а из верхнего смотрели доктор Кочетов, Устенька и сам «греческий язык».
Старики расцеловались тут же на
улице, и дальше все пошло уже честь честью. Гость был проведен в комнату Харитона Артемьича, стряпка Аграфена бросилась ставить самовар, поднялась радостная суета, как при покойной Анфусе Гавриловне.
— Потом, иду это по
улице, как шарахнется мимо рысак… Чуть-чуть не задавил. Смотрю, Мышников катит.
— Поживешь с мое, так и сама будешь то же говорить. Мудрено ведь живого человека судить… Взять хоть твоего Стабровского: он ли не умен, он ли не хорош у себя дома, — такого человека и не сыщешь, а вышел на
улицу — разбойник… Без ножа зарежет. Вот тут и суди.
Выйдя от Луковникова, Галактион решительно не знал, куда ему идти. Раньше он предполагал завернуть к тестю, чтобы повидать детей, но сейчас он не мог этого сделать. В нем все точно повернулось. Наконец, ему просто было совестно. Идти на квартиру ему тоже не хотелось. Он без цели шел из
улицы в улицу, пока не остановился перед ссудною кассой Замараева. Начинало уже темнеть, и кое-где в окнах мелькали огни. Галактион позвонил, но ему отворили не сразу. За дверью слышалось какое-то предупреждающее шушуканье.
К себе Нагибин не принимал и жил в обществе какой-то глухой старухи кухарки. Соседи видели, как к нему приезжал несколько раз Ечкин, потом приходил Полуянов, и, наконец, видели раз, как рано утром от Нагибина выходил Лиодор. Дальнейшие известия о Нагибине прекратились окончательно. Он перестал показываться даже на
улице.
— Это мой зятек Замараев стравил Нагибина! — кричал Харитон Артемьич прямо на
улице. — Прямо в острог его, подлеца!.. Да и других зятьев тоже! Весь альбом в острог.
— Ну, теперь кончено! — ахнул Штофф. — Господи, всего-то оставалось верст двенадцать!.. Батюшки, что же мы будем делать?.. Посмотрите, господа, ведь это наша Московская
улица горит!
Стоявшая засуха делала из деревянных мещанских построек какую-то подтопку, и огонь захватывал одну
улицу за другой.
Когда из Теребиловки перекинуло на главную Московскую
улицу, всех охватила настоящая паника.
Везде по
улицам грудами валялось вытащенное из домов добро, и не было свободного проезда.
Дом, в котором жил Стабровский, тоже занялся. У подъезда стояла коляска, потом вышли Стабровский с женой и Дидей, но отъезд не состоялся благодаря мисс Дудль. Англичанка схватила горшок с олеандром и опрометью бросилась вдоль по
улице. Ее остановил какой-то оборванец, выдернул олеандр и принялся им хлестать несчастную англичанку.
Он увел всех во двор, велел затворить сейчас же ворота и огородами вывел всех уже на другую
улицу.
Когда банковские дельцы вошли в город, все уже было кончено. О каком-нибудь спасении не могло быть и речи. В центральных
улицах сосредоточивалось теперь главное пекло. Горели каменные дома.
Бубнов струсил еще больше. Чтобы он не убежал, доктор запер все двери в комнате и опять стал у окна, — из окна-то он его уже не выпустит. А там, на
улице, сбежались какие-то странные люди и кричали ему, чтоб он уходил, то есть Бубнов. Это уже было совсем смешно. Глупцы они, только теперь увидели его! Доктор стоял у окна и раскланивался с публикой, прижимая руку к сердцу, как оперный певец.
Потом ему пришла уже совсем смешная мысль. Он расхохотался до слез. Эти люди, которые бегают под окном по
улице и стучат во все двери, чтобы выпустить Бубнова, не знают, что стоило им крикнуть всего одну фразу: «Прасковья Ивановна требует!» — и Бубнов бы вылетел. О, она все может!.. да!
— Точно как будто на
улице шум?
Михей Зотыч не мог заснуть всю ночь. Ему все слышался шум на
улице, топот ног, угрожающие крики, и он опять трясся, как в лихорадке. Раз десять он подкрадывался к окну, припадал ухом и вслушивался. Все было тихо, он крестился и опять напрасно старался заснуть. Еще в первый раз в жизни смерть была так близко, совсем на носу, и он трепетал, несмотря на свои девяносто лет.
Он, как мальчишка, по целым часам поджидал ее на
улице, бродил по вечерам, как тень, под окнами редакции «Запольского курьера», где она занималась, и был счастлив, когда мог раскланяться с ней хоть издали.
Последнее ее успокоивало, и она даже набралась столько храбрости, что раз остановилась на
улице, дождалась провожавшего ее издали Галактиона и очень резко заявила ему...
Галактион казался ей каким-то проклятым человеком, который тенью бродил по городским
улицам.
Михей Зотыч вышел на
улицу, остановился на тротуаре, посмотрел на новенькое здание банка, покачал головой и проговорил...
Цитаты из русской классики со словом «улицы»
Ассоциации к слову «улицы»
Предложения со словом «улица»
- А на противоположной стороне улицы стоял дом, очень похожий на наш.
- Ночь овладела умирающим днём. В домике на конце главной улицы города блестел одинокий огонёк.
- Вместе с тем здесь впервые собраны материалы по всем ста домам главной улицы города.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «улица»
Значение слова «улица»
У́ЛИЦА, -ы, ж. 1. Пространство между двумя рядами домов в населенном пункте для прохода и проезда, а также два ряда домов с проходом, проездом между ними. Перейти улицу. Жить на Пушкинской улице. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова УЛИЦА
Афоризмы русских писателей со словом «улица»
- Повседневность начинается на улице, а кончается в бесконечности.
- Довольно жалоб, имейте мужество молчать! Надо молчать о своих маленьких печалях. Ведь мы умеем молчать, когда довольны днями нашей жизни? Каждый из нас поглощает свой кусочек счастья в одиночестве, а горе свое, ничтожную царапину сердца выносим на улицу, показываем всем, и кричим, и плачем о нашей боли на весь мир!
- Есть нечто больше ума — мудрость. Мудры бывают старики и дети. Мудр голубь, клюющий крошку на тротуаре за моим окном. Мудры по-своему и деревья, растущие косо, параллельно друг другу, на моей улице.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно