Неточные совпадения
Егор тихонько отплюнулся в уголок, —
очень уж ему показалось все скверно, точно самый воздух был пропитан грехом и всяческим соблазном.
Оба
уже были заметно навеселе, и Рачителиха посматривала на них
очень недружелюбно.
Домнушка поломалась для порядку и выпила.
Очень уж ей нравился чистяк-мастер, на которого девки из Кержацкого конца все глаза проглядели.
— выводил чей-то жалобный фальцетик, а рожок Матюшки подхватывал мотив, и песня поднималась точно на крыльях. Мочеганка Домнушка присела к окну, подперла рукой щеку и слушала, вся слушала, —
очень уж хорошо поют кержаки, хоть и обушники. У мочеган и песен таких нет… Свое бабье одиночество обступило Домнушку, непокрытую головушку, и она растужилась, расплакалась. Нету дна бабьему горюшку… Домнушка совсем забылась, как чья-то могучая рука обняла ее.
Лихо рванула с места отдохнувшая тройка в наборной сбруе, залились серебристым смехом настоящие валдайские колокольчики, и экипаж птицей полетел в гору, по дороге в Самосадку. Рачителиха стояла в дверях кабака и причитала, как по покойнике.
Очень уж любила она этого Илюшку, а он даже и не оглянулся на мать.
Борцы переминались и только подталкивали друг друга:
очень уж плечист был Макар и шея как у быка.
Тулянки не очень-то жаловали ленивых хохлушек, да
уж дело такое, что разбирать не приходилось, кто и чего стоит.
Тит все время наблюдал Домнушку и только покачал головой:
очень уж она разъелась на готовых хлебах. Коваль позвал внучку Катрю и долго разговаривал с ней. Горничная испугалась не меньше Домнушки:
уж не сватать ли ее пришли старики? Но Домнушка так весело поглядывала на нее своими ласковыми глазами, что у Катри отлегло на душе.
Таисья отвернулась к окну и незаметно вытерла непрошенную старческую слезу: Аграфенино несчастье
очень уж близко пришлось к ее сердцу, хотя она и не выдавала себя.
У Парасковьи муж Спирька
очень уж баловался с бабами: раньше путался с Марькой, а теперь ее бросил и перекинулся к приказчичьей стряпке Домнушке; вторая сноха ссорилась с Аграфеной и все подбивала мужа на выдел; третья сноха замаялась с ребятами, а меньшак-брательник начал зашибать водкой.
Главное,
очень уж складно умел говорить Артем…
—
Уж ты не взыскивай с нее очень-то, — умасливала его Анисья. — Одна у нас, у баб, слабость. Около тебя-то опять человеком будет.
Да и все другие не нахвалились, начиная с самого Груздева:
очень уж ловкий да расторопный мальчуган.
— Ох, согрешила я, грешная… Разе вот дорогой промнусь, не будет ли от этого пользы. Денька три, видно, придется вплотную попостовать… Кирилл-то по болотам нас поведет, так и это способствует. Тебе бы, Аглаидушка, тоже как позаботиться:
очень уж ты из лица-то бела.
Впрочем, этот светлый промежуток продолжался
очень недолго, и к пасхе больная лежала
уже крепко, — кашель, лихорадка, бессонница, плохой аппетит.
От этих приветливых слов старый Тит даже заплакал.
Очень уж тяжело ему было сегодня.
Очень уж он добрый да жальливый до всех: в семье худого слова от него не слыхивали.
В несколько дней Артем сумел сделаться необходимым для Груздева, — который теперь ездил
уже без обережного — и денег у него не было, да и Матюшка Гущин
очень уж стал зашибать вином.
Не один раз спрашивала Авгарь про убийство отца Гурия, и каждый раз духовный брат Конон отпирался. Всю жизнь свою рассказывал, а этого не признавал, потому что
очень уж приставала к нему духовная сестра с этим Гурием. Да и дело было давно, лет десять тому назад.
Духовный брат Конон просыпается. Ему так и хочется обругать, а то и побить духовную сестру, да рука не поднимается: жаль тоже бабенку.
Очень уж сумлительна стала. Да и то сказать, хоть кого боязнь возьмет в этакую ночь. Эх, только бы малость Глеб подрос, а тогда скатертью дорога на все четыре стороны.
А вторая причина — произрастание там
очень уж чудное.
Парасковья Ивановна в последнее время стала заметно коситься на Таисью, а при Нюрочке не стеснялась рассказать про нее что-нибудь обидное. Это
очень огорчало Нюрочку, потому что она всех любила — и Парасковью Ивановну, и Таисью, и Авгарь. Она чувствовала, что Парасковья Ивановна не досказывает, хотя не раз
уже издалека подводила речь к чему-то, что ее, видимо,
очень огорчало и мучило.
— Вам
очень тяжело? — спрашивала Нюрочка
уже смелее. — Может быть, вы хотите чаю? Я сейчас принесу.
Идти ему одному к солдату
очень уж было муторно, и он завернул к свату Ковалю, — Ковали давно занимали деньги у Артема под разный заклад.
«Телеграмма» вернулась, а за ней пришла и Нюрочка. Она бросилась на шею к Самойлу Евтихычу, да так и замерла, —
очень уж обрадовалась старику, которого давно не видала. Свой, родной человек… Одета она была простенько, в ситцевую кофточку, на плечах простенький платок, волосы зачесаны гладко. Груздев долго гладил эту белокурую головку и прослезился: бог счастье послал Васе за родительские молитвы Анфисы Егоровны. Таисья отвернулась в уголок и тоже плакала.
Я лег на диван, завернувшись в шинель и оставив свечу на лежанке, скоро задремал и проспал бы спокойно, если б,
уж очень поздно, Максим Максимыч, взойдя в комнату, не разбудил меня. Он бросил трубку на стол, стал ходить по комнате, шевырять в печи, наконец лег, но долго кашлял, плевал, ворочался…
Неточные совпадения
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь,
уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После
уже офицер, который мне
очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Вчерашнего дни я…» Ну, тут
уж пошли дела семейные: «…сестра Анна Кириловна приехала к нам с своим мужем; Иван Кирилович
очень потолстел и всё играет на скрипке…» — и прочее, и прочее.
Городничий,
уже постаревший на службе и
очень неглупый по-своему человек.
Прыщ был
уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще
очень могу! Он был румян, имел алые и сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
Последствия этих заблуждений сказались
очень скоро.
Уже в 1815 году в Глупове был чувствительный недород, а в следующем году не родилось совсем ничего, потому что обыватели, развращенные постоянной гульбой, до того понадеялись на свое счастие, что, не вспахав земли, зря разбросали зерно по целине.