Неточные совпадения
На лестнице, ухватившись одною рукой за потолочину, а другою за балясник перил, стояла девочка лет семи,
в розовом ситцевом платьице, и улыбающимися, большим серыми
глазами смотрела на него, Егора.
Катре было лет семнадцать. Красивое смуглое лицо так и смеялось из-под кумачного платка, кокетливо надвинутого на лоб. Она посторонилась, чтобы дать Егору дорогу, и с недоумением
посмотрела ему вслед своими бархатными
глазами, — «кержак, а пан велел прямо
в кабинет провести».
Давно небритое лицо обросло седою щетиной, потухшие темные
глаза смотрели неподвижно
в одну точку, и вся фигура имела такой убитый, подавленный вид, точно старик что-то забыл и не мог припомнить.
Неопределенного цвета
глаза смотрели из-за больших, сильно увеличивавших очков
в золотой оправе с застенчивою недоверчивостью, исчезавшею при первой улыбке.
Нюрочка перебегала из столовой
в залу и
смотрела в окно на галдевшую на дворе толпу. Ей опять было весело, и она только избегала встречаться с Иваном Семенычем, которого сразу разлюбила. Добрый старик замечал эту детскую ненависть и не знал, как опять подружиться с Нюрочкой. Улучив минуту, когда она проходила мимо него, он поймал ее за какую-то оборку и прошептал, указывая
глазами на Овсянникова...
Убежит Никитич под домну,
посмотрит «
в глаз», [
Глазом у доменной печи называют отверстие для выпуска шлаков и чугуна. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] откуда сочился расплавленный шлак, и опять к лестнице. Слепень бормотал ему сверху, как осенний глухарь с листвени.
Этот шум обратил на себя внимание литухов, которые тоже бегали
в кабак ловить Окулка и теперь сбились
в одну кучку
в воротах доменного корпуса. Они помирали со смеху над Самоварником, и только один Сидор Карпыч был невозмутим и попрежнему
смотрел на красный
глаз печи.
В пестрядинном сарафане своей домашней работы из домашнего холста, она имела что-то внушительное, а старушечье лицо
смотрело серыми
глазами так строго и холодно.
Илюшка продолжал молчать; он стоял спиной к окну и равнодушно
смотрел в сторону, точно мать говорила стене. Это уже окончательно взбесило Рачителиху. Она выскочила за стойку и ударила Илюшку по щеке. Мальчик весь побелел от бешенства и, глядя на мать своими большими темными
глазами, обругал ее нехорошим мужицким словом.
В избу начали набиваться соседи, явившиеся
посмотреть на басурмана: какие-то старухи, старики и ребятишки, которых Мухин никогда не видал и не помнил. Он ласково здоровался со всеми и спрашивал, чьи и где живут. Все его знали еще ребенком и теперь
смотрели на него удивленными
глазами.
Эта встреча произвела на Петра Елисеича неприятное впечатление, хотя он и не видался с Мосеем несколько лет. По своей медвежьей фигуре Мосей напоминал отца, и старая Василиса Корниловна поэтому питала к Мосею особенную привязанность, хотя он и жил
в отделе. Особенностью Мосея, кроме слащавого раскольничьего говора, было то, что он никогда не
смотрел прямо
в глаза, а куда-нибудь
в угол. По тому, как отнеслись к Мосею набравшиеся
в избу соседи, Петр Елисеич видел, что он на Самосадке играет какую-то роль.
Наступила тяжелая минута общего молчания. Всем было неловко. Казачок Тишка стоял у стены, опустив
глаза, и только побелевшие губы у него тряслись от страха: ловко скрутил Кирилл Самойлу Евтихыча… Один Илюшка
посматривал на всех с скрытою во взгляде улыбкой: он был чужой здесь и понимал только одну смешную сторону
в унижении Груздева. Заболотский инок
посмотрел кругом удивленными
глазами, расслабленно опустился на свое место и, закрыв лицо руками, заплакал с какими-то детскими всхлипываниями.
Аграфена вдруг замолкла,
посмотрела испуганно на мастерицу своими большими серыми
глазами, и видно было только, как вся она дрожала, точно
в лихорадке.
Присутствовавшие за ужином дети совсем не слушали, что говорили большие. За день они так набегались, что засыпали сидя. У Нюрочки сладко слипались
глаза, и Вася должен был ее щипать, чтобы она совсем не уснула. Груздев с гордостью
смотрел на своего молодца-наследника, а Анфиса Егоровна потихоньку вздыхала, вглядываясь
в Нюрочку. «Славная девочка, скромная да очестливая», — думала она матерински. Спать она увела Нюрочку
в свою комнату.
Когда ей делалось особенно тяжело, старуха посылала за басурманочкой и сейчас же успокаивалась. Нюрочка не любила только, когда бабушка упорно и долго
смотрела на нее своими строгими
глазами, —
в этом взгляде выливался последний остаток сил бабушки Василисы.
Нюрочка
в первую минуту смутилась и
посмотрела на Аглаиду злыми
глазами, а потом бросилась к ней на шею и громко зарыдала. Когда Аглаида узнала,
в чем дело, она опустила
глаза и сказала...
Мир перед ее
глазами расстилался
в грехе и несовершенствах, как библейская юдоль плача, а на себя она
смотрела как на гостью, которая пришла, повернулась и должна уже думать о возвращении
в неизвестное и таинственное «домой».
Макар ничего не отвечал, а только загородил своею фигурой дверь, когда Авгарь поднялась и сделала попытку вырваться из избушки. Она остановилась против него и быстро
посмотрела прямо
в глаза каким-то остановившимся взглядом, точно хотела еще раз убедиться, что это он.
Это слово точно придавило Макара, и он бессильно опустился на лавку около стола. Да, он теперь только разглядел спавшего на лавке маленького духовного брата, — ребенок спал, укрытый заячьей шубкой. У Макара заходили
в глазах красные круги, точно его ударили обухом по голове. Авгарь, воспользовавшись этим моментом, выскользнула из избы, но Макар даже не пошевелился на лавке и
смотрел на спавшего ребенка, один вид которого повернул всю его душу.
Нюрочка сильно смутилась, — у ней
в голове мелькнул образ того черного ангела, который запечатлелся
в детской памяти с особенною рельефностью. Она припомнила дальше, как ей сделалось больно, когда она увидела этого черного ангела разговаривающим у ворот с обережным Матюшкой. И теперь на нее
смотрели те же удивительные, глубокие серые
глаза, так что ей сделалось жутко. Да, эта была она, Аглаида, а Парасковья Ивановна называет ее Авгарью.
Потом он что-то такое спросил ее, вероятно невпопад, потому что она
посмотрела на него удивленными
глазами. Что она ответила, он не понимал, а только видел, как она вышла из комнаты грациозною походкой, как те редкие сновидения, какие заставляют молодеть. Голиковский сидел несколько времени один и старался припомнить, зачем он приехал сюда и как вообще очутился
в этой комнате. Из раздумья вывел его Петр Елисеич, за которым уже успели послать на фабрику.
Привели и верховую лошадь, которая пробежала
в Туляцкий конец с оборванными поводьями. Она вся дрожала и пугливо вздрагивала от малейшего шороха, косясь горячим
глазом. Это был великолепный караковый киргизский иноходец, костлявый и горбоносый, с поротыми ушами. Нюрочка нарочно выходила
посмотреть красавицу лошадь и долго гладила бархатную морду с раздувавшимися ноздрями.
Нюрочка
посмотрела на отца и опустила
глаза. Ей ужасно хотелось
посмотреть, какой стал теперь Вася, и вместе с тем она понимала, что такое любопытство
в настоящую минуту просто неприлично. Человек болен, а она пойдет
смотреть на него, как на редкого зверя. Когда после обеда отец лег
в кабинете отдохнуть, Нюрочка дождалась появления Таисьи. Мастерица прошла на цыпочках и сообщила шепотом...
Он рассказал то же, что говорил перед этим Таисье, и все
смотрел на Нюрочку любящими, кроткими, просветленными
глазами. Какая она славная, эта Нюрочка, — еще лучше стала, чем была
в девушках. И
глаза смотрят так строго-строго — строго и, вместе, любовно, как у мастерицы Таисьи.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович.
Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются
в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех
глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как
в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба
в испуге
смотрят несколько минут один на другого, выпучив
глаза.
С козою с барабанщицей // И не с простой шарманкою, // А с настоящей музыкой //
Смотрели тут они. // Комедия не мудрая, // Однако и не глупая, // Хожалому, квартальному // Не
в бровь, а прямо
в глаз! // Шалаш полным-полнехонек. // Народ орешки щелкает, // А то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди, явилась водочка: //
Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто
в речь Петрушкину // Вставляют слово меткое, // Какого не придумаешь, // Хоть проглоти перо!
Стародум(распечатав и
смотря на подпись). Граф Честан. А! (Начиная читать, показывает вид, что
глаза разобрать не могут.) Софьюшка! Очки мои на столе,
в книге.
Ходя по улицам с опущенными
глазами, благоговейно приближаясь к папертям, они как бы говорили смердам:"
Смотрите! и мы не гнушаемся общения с вами!", но,
в сущности, мысль их блуждала далече.