Неточные совпадения
Набат точно вымел весь народ из господского
дома, остались только Домнушка, Катря и Нюрочка, да бродил еще по двору пьяный коморник Антип. Народ с площади бросился к кабаку, — всех гнало любопытство посмотреть, как будет исправник ловить Окулка. Перепуганные Катря и Нюрочка
прибежали в кухню к Домнушке и не знали, куда им спрятаться.
Праздник для Петра Елисеича закончился очень печально: неожиданно расхворалась Нюрочка. Когда все вернулись из неудачной экспедиции на Окулка, веселье
в господском
доме закипело с новою силой, — полились веселые песни, поднялся гам пьяных голосов и топот неистовой пляски. Петр Елисеич
в суматохе как-то совсем забыл про Нюрочку и вспомнил про нее только тогда, когда
прибежала Катря и заявила, что панночка лежит
в постели и бредит.
Предварительно Петр Елисеич съездил на Самосадку, чтобы там приготовить все, а потом уже начались серьезные сборы. Домнушка как-то выпросилась у своего солдата и
прибежала в господский
дом помогать «собираться». Она горько оплакивала уезжавших на Самосадку, точно провожала их на смерть. Из прежней прислуги у Мухина оставалась одна Катря, попрежнему «на горничном положении». Тишка поступал «
в молодцы» к Груздеву. Таисья, конечно, была тоже на месте действия и управлялась вместе с Домнушкой.
Рано утром, чуть ли еще не в седьмом часу, одна бедная, жалкая старуха, в отчаянии и в слезах,
прибежала в дом Марьи Александровны и умоляла горничную как можно скорее разбудить барышню, одну только барышню, потихоньку, чтоб как-нибудь не узнала Марья Александровна.
Неточные совпадения
Тут генерал разразился таким смехом, каким вряд ли когда смеялся человек: как был, так и повалился он
в кресла; голову забросил назад и чуть не захлебнулся. Весь
дом встревожился. Предстал камердинер. Дочь
прибежала в испуге.
— Вр-р-решь! — нетерпеливо вскрикнул Разумихин, — почему ты знаешь? Ты не можешь отвечать за себя! Да и ничего ты
в этом не понимаешь… Я тысячу раз точно так же с людьми расплевывался и опять назад
прибегал… Станет стыдно — и воротишься к человеку! Так помни же,
дом Починкова, третий этаж…
Некто крестьянин Душкин, содержатель распивочной, напротив того самого
дома, является
в контору и приносит ювелирский футляр с золотыми серьгами и рассказывает целую повесть: «Прибежал-де ко мне повечеру, третьего дня, примерно
в начале девятого, — день и час! вникаешь? — работник красильщик, который и до этого ко мне на дню забегал, Миколай, и принес мне ефту коробку, с золотыми сережками и с камушками, и просил за них под заклад два рубля, а на мой спрос: где взял? — объявил, что на панели поднял.
Я бросился вон из комнаты, мигом очутился на улице и опрометью побежал
в дом священника, ничего не видя и не чувствуя. Там раздавались крики, хохот и песни… Пугачев пировал с своими товарищами. Палаша
прибежала туда же за мною. Я подослал ее вызвать тихонько Акулину Памфиловну. Через минуту попадья вышла ко мне
в сени с пустым штофом
в руках.
«Уже решила», — подумал Самгин. Ему не нравилось лицо
дома, не нравились слишком светлые комнаты, возмущала Марина. И уже совсем плохо почувствовал он себя, когда
прибежал, наклоня голову, точно бык, большой человек
в теплом пиджаке, подпоясанном широким ремнем,
в валенках, облепленный с головы до ног перьями и сенной трухой. Он схватил руки Марины, сунул
в ее ладони лохматую голову и, целуя ладони ее, замычал.