Неточные совпадения
Все были уверены вперед, что круг унесет Матюшка Гущин, который будет бороться
последним. Он уже раза два уносил круг, и обе стороны
оставались довольны, потому что каждая считала Матюшку своим: ключевляне — потому, что Матюшка родился и вырос в Ключевском, а самосадские — потому, что он жил сейчас на Самосадке.
Мурмосские служащие для Нюрочки
оставались чужими людьми, а двое
последних были уже своими.
Петр Елисеич только сейчас понял, зачем
оставался Груздев: именно ему нужно было предупредить его, и он сделал это в самую
последнюю минуту, как настоящий закоснелый самосадский кержак.
Петр Елисеич напряг
последние силы, чтобы сдержаться и не выйти из себя. Он знал, что теперь все кончено.
Оставалось только одно: умереть с честью. После резкого вступления Лука Назарыч тоже заметно смирился.
До Петрова дня
оставались еще целые сутки, а на росстани народ уже набирался. Это были все дальние богомольцы, из глухих раскольничьих углов и дальних мест. К о. Спиридонию шли благочестивые люди даже из Екатеринбурга и Златоуста, шли целыми неделями. Ключевляне и самосадчане приходили
последними, потому что не боялись опоздать. Это было на руку матери Енафе: она побаивалась за свою Аглаиду… Не вышло бы чего от ключевлян, когда узнают ее. Пока мать Енафа мало с кем говорила, хотя ее и знали почти все.
Она с своей стороны употребляла все меры, чтобы удержать Дороха около себя, а когда он порывался уйти к кому-нибудь на покос, она пускала в ход
последнее средство — угощала своего пьяницу водкой, и Коваль
оставался.
Спустя немного времени один за другим начали умирать дети. Позвали шамана. В конце второго дня камлания он указал место, где надо поставить фигурное дерево, но и это не помогло. Смерть уносила одного человека за другим. Очевидно, черт поселился в самом жилище.
Оставалось последнее средство — уступить ему фанзу. Та к и сделали. Забрав все имущество, они перекочевали на реку Уленгоу.
Неточные совпадения
Иной раз все до
последней рубашки спустит, так что на нем всего
останется сертучишка да шинелишка…
Но какими бы именами ни прикрывало себя ограбление, все-таки сфера грабителя
останется совершенно другою, нежели сфера сердцеведца, ибо
последний уловляет людей, тогда как первый уловляет только принадлежащие им бумажники и платки.
Через полтора или два месяца не
оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул
последний, ближайший к реке дом; в
последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
И, посмотревшись в
последний раз в зеркало, она
осталась довольна собой.
Оставалась одна,
последняя, лучшая карточка.