Неточные совпадения
(Сделаю здесь необходимое нотабене: если бы случилось, что мать пережила господина Версилова, то
осталась бы буквально без гроша на старости лет, когда б не эти три тысячи Макара Ивановича, давно уже удвоенные процентами и которые он оставил ей все целиком, до
последнего рубля, в прошлом году, по духовному завещанию. Он предугадал Версилова даже в то еще время.)
Напротив, как бы рассмотрев меня всего, до
последней черты, в эти пять или десять секунд молчания, он вдруг улыбнулся и даже тихо и неслышно засмеялся, и хоть смех прошел скоро, но светлый, веселый след его
остался в его лице и, главное, в глазах, очень голубых, лучистых, больших, но с опустившимися и припухшими от старости веками, и окруженных бесчисленными крошечными морщинками.
И одинокой-то вдовице
оставаться после супруга, подобно как бесприютной ластовице, — не малое испытание, а не то что с пятерыми младенцами, которых пропитать нечем:
последнее именьишко, дом деревянный, Максим Иванович за долг отбирал.
После проклятий, комьев грязи и свистков настало затишье, и люди
остались одни, как желали: великая прежняя идея оставила их; великий источник сил, до сих пор питавший и гревший их, отходил, как то величавое зовущее солнце в картине Клода Лоррена, но это был уже как бы
последний день человечества.
«Пусть завтра
последний день мой, — думал бы каждый, смотря на заходящее солнце, — но все равно, я умру, но
останутся все они, а после них дети их» — и эта мысль, что они
останутся, все так же любя и трепеща друг за друга, заменила бы мысль о загробной встрече.
Спустя немного времени один за другим начали умирать дети. Позвали шамана. В конце второго дня камлания он указал место, где надо поставить фигурное дерево, но и это не помогло. Смерть уносила одного человека за другим. Очевидно, черт поселился в самом жилище.
Оставалось последнее средство — уступить ему фанзу. Та к и сделали. Забрав все имущество, они перекочевали на реку Уленгоу.
Неточные совпадения
Иной раз все до
последней рубашки спустит, так что на нем всего
останется сертучишка да шинелишка…
Но какими бы именами ни прикрывало себя ограбление, все-таки сфера грабителя
останется совершенно другою, нежели сфера сердцеведца, ибо
последний уловляет людей, тогда как первый уловляет только принадлежащие им бумажники и платки.
Через полтора или два месяца не
оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул
последний, ближайший к реке дом; в
последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
И, посмотревшись в
последний раз в зеркало, она
осталась довольна собой.
Оставалась одна,
последняя, лучшая карточка.