Неточные совпадения
— Родной брат
будет Петру-то Елисеичу… — шепнула на ухо Катре слабая на язык Домнушка. — Лет, поди, с десять
не видались, а теперь вот пришел. Насчет воли допытаться пришел, — прибавила она, оглядываясь. — Эти долгоспинники хитрящие…
Ничего спроста у них
не делается. Настоящие выворотни!
— Да я же тебе говорю, что
ничего не знаю, как и все другие. Никто
ничего не знает, а потом видно
будет.
— Это вам так кажется, — заметил Мухин. — Пока никто еще и
ничего не сделал… Царь жалует всех волей и всем нужно радоваться!.. Мы все здесь крепостные, а завтра все
будем вольные, — как же
не радоваться?.. Конечно, теперь нельзя уж
будет тянуть жилы из людей… гноить их заживо… да.
—
Ничего,
не мытьем, так катаньем можно донять, — поддерживал Овсянников своего приятеля Чебакова. — Ведь как расхорохорился, проклятый француз!.. Велика корысть, что завтра все вольные
будем: тот же Лука Назарыч возьмет да со службы и прогонит… Кому воля, а кому и хуже неволи придется.
Появление Груздева в сарайной разбудило первым исправника, который крепко обругал раннего гостя, перевернулся на другой бок, попытался
было заснуть, но сон
был «переломлен», и
ничего не оставалось, как подняться и еще раз обругать долгоспинника.
— Та
будь ласкова, разговори своего-то старика, — уговаривала Ганна со слезами на глазах. — Глупая моя Федорка, какая она сноха в таком большом дому… И делать
ничего не вмеет, — совсем ледаща.
Положение Татьяны в семье
было очень тяжелое. Это
было всем хорошо известно, но каждый смотрел на это, как на что-то неизбежное. Макар пьянствовал, Макар походя бил жену, Макар вообще безобразничал, но где дело касалось жены — вся семья молчала и делала вид, что
ничего не видит и
не слышит. Особенно фальшивили в этом случае старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
— Пойдем теперь за стол, так гость
будешь, — говорила старуха, поднимаясь с лавки. — Таисьюшка, уж ты похлопочи, а наша-то Дарья
не сумеет
ничего сделать. Простая баба,
не с кого и взыскивать…
Старуха Мавра с удивлением посмотрела на дочь, что та
ничего не знает, и только головой указала на лужок у реки. Там с косой Наташки лихо косил какой-то здоровенный мужик, так что слышно
было, как жесткая болотная трава свистела у него под косой.
Прошел и успеньев день. Заводские служащие, отдыхавшие летом, заняли свои места в конторе, как всегда, — им
было увеличено жалованье, как мастерам и лесообъездчикам. За контору никто и
не опасался, потому что служащим, поколениями выраставшим при заводском деле и
не знавшим
ничего другого, некуда
было и деваться, кроме своей конторы. Вся разница теперь
была в том, что они
были вольные и никакой Лука Назарыч
не мог послать их в «гору». Все смотрели на фабрику, что скажет фабрика.
Не успели они кончить чай, как в ворота уже послышался осторожный стук: это
был сам смиренный Кирилл… Он даже
не вошел в дом, чтобы
не терять напрасно времени. Основа дал ему охотничьи сани на высоких копылах, в которых сам ездил по лесу за оленями. Рыжая лошадь дымилась от пота, но это
ничего не значило: оставалось сделать всего верст семьдесят. Таисья сама помогала Аграфене «оболокаться» в дорогу, и ее руки тряслись от волнения. Девушка покорно делала все, что ей приказывали, — она опять вся застыла.
— Вот я то же самое думаю и
ничего придумать
не могу. Конечно, в крепостное время можно
было и сидя в Самосадке орудовать… А вот теперь почитай и дома
не бываю, а все в разъездах. Уж это какая же жизнь… А как подумаю, что придется уезжать из Самосадки, так даже оторопь возьмет.
Не то что жаль насиженного места, а так… какой-то страх.
— Пока
ничего особенного, Иван Семеныч, а о бунте
не слыхал. Просто туляки затеяли переселяться в Оренбургскую губернию, о чем я уже писал в свое время главному заводоуправлению. По моему мнению, явление вполне естественное. Ведь они
были пригнаны сюда насильно, как и хохлы.
Иван Семеныч бился со стариками целых два дня и
ничего не мог добиться. Даже
был приглашен к содействию о. Сергей, увещания и советы которого тоже
не повели ни к чему. Истощив весь запас своей административной энергии, Иван Семеныч махнул рукой на все.
Осенью озеро
ничего красивого
не представляло. Почерневшая холодная вода била пенившеюся волной в песчаный берег с жалобным стоном, дул сильный ветер; низкие серые облака сползали непрерывною грядой с Рябиновых гор. По берегу ходили белые чайки. Когда экипаж подъезжал ближе, они поднимались с жалобным криком и уносились кверху. Вдали от берега сторожились утки целыми стаями. В осенний перелет озеро Черчеж
было любимым становищем для уток и гусей, — они здесь отдыхали, кормились и летели дальше.
— Доброе дело, — согласился Петр Елисеич, припоминая историю Тараска. — По-настоящему, мы должны
были его пристроить, да только у нас такие порядки, что
ничего не разберешь… Беда
будет всем этим сиротам, престарелым и увечным.
Решительно
ничего страшного в нем
не было.
Чудной человек этот Морок: работает, ни с кем
ничего не говорит, а потом вдруг свернулся, сел на свою сивую кобылу и
был таков.
— Веселей похаживай! — командовал Артем, довольный своею новою службой, на которой можно
было ничего не делать.
Все это
было так просто и ясно, что Нюрочка только удивлялась, как другие
ничего не хотят замечать и живут изо дня в день слепцами.
Подстроив Домнушку, Татьяна при случае закинула словечко и младшей снохе Агафье, которая раньше над ней форсила. С ней ссорилась Домнушка, а Татьяна дружила, точно раньше
ничего и
не было.
В писании сказано: имущие жены в последнее время
будут яко неимущие; значит, жена грех, а про сестру
ничего в писании
не сказано.
Наследники Устюжанинова
не хотели
ничего знать о новых условиях заводского труда, — им нужны
были только доходы.
— А такой…
Не нами это заведено,
не нами и кончится. Все живет девушка,
ничего не знает, а тут и свои крылышки отрастут.
Не век вековать с отцом-то…
Был у меня и женишок для вас на примете, да только
не стоит он красоты вашей. Балуется очень… По крышам вместе, бывало, лазили ребячьим делом.
Тишка только посмотрел на нее,
ничего не ответил и пошел к себе на покос, размахивая уздой. Ганна набросилась тогда на Федорку и даже потеребила ее за косу, чтобы
не заводила шашней с кержачатами. В пылу гнева она пригрозила ей свадьбой с Пашкой Горбатым и сказала, что осенью в заморозки окрутят их. Так решили старики и так должно
быть. Федорка
не проронила ни слова, а только побелела, так что Ганне стало ее жаль, и старуха горько заплакала.
Странная вещь: проснувшись на другой день, Нюрочка в предположении Катри
не нашла решительно
ничего ужасного, а даже весело улыбнулась. В ней откликнулось неудержимое женское любопытство: ее любили еще в первый раз. А что
будет дальше?..
Сколько ни галдели солдат Артем с Полуэхтом, так
ничего и
не могли поделать с Мороком. На другой день они явились уже с начальством во главе, то
есть привели из волости старосту.
Это
было легкое предварительное дознание, пока
ничего не выяснившее.
—
Ничего не нужно, мастерица: хлебца ржаного кусочек да водицы… Сладко
ел, сладко
пил, сладко жил, — пора и честь знать.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я
ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора,
ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше
ничего нет?
Анна Андреевна. Да, конечно… и об тебе
было, я
ничего этого
не отвергаю.
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще
ничего не готово. Простова блюда вы
не будете кушать, а вот как барин ваш сядет за стол, так и вам того же кушанья отпустят.
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно
есть. Деньги сами собою… Он думает, что, как ему, мужику,
ничего, если
не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!