Неточные совпадения
— Ну уж нет!
Конец нашей крепостной муке… Дети по крайней мере поживут вольными. Вот вам, Никон Авдеич, нравится смеяться над сумасшедшим человеком, а я считаю это гнусностью. Это в вас привычка глумиться над подневольными людьми, а дети этого уже
не будут знать.
Есть человеческое достоинство… да…
Фабрика
была остановлена, и дымилась одна доменная печь, да на медном руднике высокая зеленая железная труба водокачки пускала густые клубы черного дыма. В общем движении
не принимал никакого участия один Кержацкий
конец, — там
было совсем тихо, точно все вымерли. В Пеньковке уже слышались песни: оголтелые рудничные рабочие успели напиться по рудниковой поговорке: «кто празднику рад, тот до свету пьян».
Через заводскую плотину валила на площадь густая толпа раскольников, — тронулся весь Кержацкий
конец, чтобы послушать, как
будет читать царский манифест
не поп, а сам исправник.
По улицам везде бродил народ. Из Самосадки наехали пристановляне, и в Кержацком
конце точно открылась ярмарка, хотя пьяных и
не было видно, как в Пеньковке. Кержаки кучками проходили через плотину к заводской конторе, прислушивались к веселью в господском доме и возвращались назад; по глухо застегнутым на медные пуговицы полукафтаньям старинного покроя и низеньким валеным шляпам с широкими полями этих кержаков можно
было сразу отличить в толпе. Крепкий и прижимистый народ,
не скажет слова спроста.
—
Не в осуждение тебе, милостивец, слово молвится, а наипаче к тому, что все для одних мочеган делается: у них и свои иконы поднимали, и в колокола звонили, и стечение народное
было, а наш Кержацкий
конец безмолвствовал… Воля-то вышла всем, а радуются одни мочегане.
Богатых семей в Хохлацком
конце не было, но
не было и такого утеснения снох и вообще баб, как у туляков.
— А они ж сговорились, сват, — объяснил Коваль. — Приказчику тоже
не велика корысть, коли два
конца уйдут, а зостанутся одни кержаки. Кто
будет робить ему на фабрике?.. Так-то…
— А ежели, напримерно, у меня свое дело?.. Никого я
не боюсь и весь ваш Кержацкий
конец разнесу… Вот я каков
есть человек!
Зимой из Кержацкого
конца на заимку дорога шла через Крутяш, но теперь Березайка еще
не замерзла, а лубочные пошевни Таисьи должны
были объехать заводскою плотиной, повернуть мимо заводской конторы и таким образом уже попасть на правый берег.
— Вот вы все такие… — заворчала Таисья. — Вы гуляете, а я расхлебывай ваше-то горе. Да еще вы же и топорщитесь: «
Не хочу с Кириллом».
Было бы из чего выбирать, милушка… Старца испугалась, а Макарки поганого
не было страшно?.. Весь Кержацкий
конец осрамила… Неслыханное дело, чтобы наши кержанки с мочеганами вязались…
Побалагурив с четверть часа и выспросив, кто выехал нынче в курень, — больше робили самосадские да ключевляне из Кержацкого
конца, а мочеган
не было ни одной души, — Кирилл вышел из избы.
Когда в темноте Наташка бежала почти бегом по Туляцкому
концу и по пути стучалась в окошко избы Чеботаревых, чтобы идти на работу вместе с Аннушкой, солдатки уже
не было дома, и Наташка получала выговоры на фабрике от уставщика.
Туляцкому и Хохлацкому
концам было не до этих разговоров, потому что все жили в настоящем. Наезд исправника решил все дело: надо уезжать. Первый пример подал и здесь Деян Поперешный. Пока другие говорили да сбирались потихоньку у себя дома, он взял да и продал свой покос на Сойге, самый лучший покос во всем Туляцком
конце. Покупателем явился Никитич. Сделка состоялась, конечно, в кабаке и «руки розняла» сама Рачителиха.
У самой Татьяны ниоткуда и никакой «заступы»
не было, и она с тупою покорностью ждала неизбежного
конца, то
есть когда Макар уходит ее насмерть.
Полуэхт Самоварник теперь жил напротив Морока, — он купил себе избу у Канусика. Изба
была новая, пятистенная и досталась Самоварнику почти даром. Эта дешевка имела только одно неудобство, именно с первого появления Самоварника в Туляцком
конце Морок возненавидел его отчаянным образом и
не давал прохода. Только Самоварник покажется на улице, а Морок уж кричит ему из окна...
Идти мимо пустовавших в Туляцком
конце изб переселенцев для старика
был нож острый, но другой дороги
не существовало.
На Чистом болоте духовный брат Конон спасался с духовкою сестрой Авгарью только пока, — оставаться вблизи беспоповщинских скитов ему
было небезопасно. Лучше бы всего уехать именно зимой, когда во все
концы скатертью дорога, но куда поволокешься с ребенком на руках? Нужно
было «сождать», пока малыш подрастет, а тогда и в дорогу. Собственно говоря, сейчас Конон чувствовал себя прекрасно. С ним
не было припадков прежнего религиозного отчаяния, и часто, сидя перед огоньком в каменке, он сам удивлялся себе.
К весне солдат купил место у самого базара и начал строиться, а в лавчонку посадил Домнушку, которая в первое время
не знала, куда ей девать глаза. И совестно ей
было, и мужа она боялась. Эта выставка у всех на виду для нее
была настоящею казнью, особенно по праздникам, когда на базар набирался народ со всех трех
концов, и чуткое ухо Домнушки ловило смешки и шутки над ее старыми грехами. Особенно доставалось ей от отчаянной заводской поденщицы Марьки.
Тит только качал головой. Татьяна теперь
была в доме большухой и всем заправляла. Помаленьку и Тит привык к этому и даже слушался Татьяны, когда речь шла о хозяйстве. Прежней забитой бабы точно
не бывало. Со страхом ждала Татьяна момента, когда Макар узнает, что Аграфена опять поселилась в Kepжацком
конце. Когда Макар вернулся из лесу, она сама первая сказала ему это. Макар
не пошевелился, а только сдвинул сердито брови.
Все время, пока ходили по фабрике, Голиковский
был очень рассеян, так что даже Петр Елисеич под
конец не знал, как держать себя и зачем собственно Голиковский приехал.
—
Не было бы, родимый мой… Все равно, как пустой дам: стоит и сам валится. Пока живут — держится, а запустел — и
конец. Ежели здорового человека, напримерно, положить в лазарет, так он беспременно помрет… Так и это дело.
Неточные совпадения
Покуда оставался прошлогодний запас, многие, по легкомыслию,
пили,
ели и задавали банкеты, как будто и
конца запасу
не предвидится.
Почувствовавши себя на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее
конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них
не было, а плотники
были неученые и
не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только,
быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Но торжество «вольной немки» приходило к
концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла, что все для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы, по крайней мере, избежать позора и
не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но
было уже поздно.
В
конце июля полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что
было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой
была бы сытость; мешали муку с ржаной резкой, но сытости
не было; пробовали,
не будет ли лучше с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости
не добились.
Очень может статься, что многое из рассказанного выше покажется читателю чересчур фантастическим. Какая надобность
была Бородавкину делать девятидневный поход, когда Стрелецкая слобода
была у него под боком и он мог прибыть туда через полчаса? Как мог он заблудиться на городском выгоне, который ему, как градоначальнику, должен
быть вполне известен? Возможно ли поверить истории об оловянных солдатиках, которые будто бы
не только маршировали, но под
конец даже налились кровью?