Неточные совпадения
К весне солдат купил место у самого базара и начал строиться, а в лавчонку посадил Домнушку, которая в первое время
не знала, куда ей девать глаза. И совестно ей было, и мужа она
боялась. Эта выставка у всех на виду для нее была настоящею казнью, особенно по праздникам, когда на базар набирался народ со всех трех концов, и чуткое ухо Домнушки ловило смешки и шутки над ее старыми
грехами. Особенно доставалось ей от отчаянной заводской поденщицы Марьки.
То, что некогда было с Аграфеной, повторилось сейчас с Федоркой, с тою разницей, что Ганна «покрыла» глупую девку и
не сказала никому об ее
грехе. О будущем она
боялась и подумать. Ясно было пока одно, что Федорке
не бывать за Пашкой. А Федорка укрепилась дня на три, а потом опять сбежала, да и к утру
не пришла, так что ее хватился и сам старый Коваль.
В слезах, забывшись, умоляет милого Антона скорее возвратиться и спасти ее от погибели,
не боится греха молить о том же небесные силы, не стыдится открывать свое мучительное нетерпение лукавой посреднице.
— Ничего… Уж такая я вся искалеченная… Довел муженек… Окончательно изломал меня и физически и нравственно… Думала, будет хоть какой-нибудь просвет в этой тьме, но последний удар окончательно доконал меня… Все в жизни кончено, поскорей бы смерть… Если бы
не боялась греха, давно бы на себя наложила руки… — слабым, страдальческим голосом говорила молодая женщина.
Неточные совпадения
Глаша. Кто вас разберет, все вы друг на друга клеплете, что вам ладно-то
не живется? Уж у нас ли, кажется, вам, странным,
не житье, а вы все ссоритесь да перекоряетесь; греха-то вы
не боитесь.
Катерина. Как, девушка,
не бояться! Всякий должен
бояться.
Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими
грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть
не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! страшно вымолвить!
А Татьяна Марковна старалась угадывать будущее Веры,
боялась, вынесет ли она крест покорного смирения, какой судьба, по ее мнению, налагала, как искупление за «
грех»?
Не подточит ли сломленная гордость и униженное самолюбие ее нежных, молодых сил? Излечима ли ее тоска,
не обратилась бы она в хроническую болезнь?
— Ах, как жаль! Какой жребий! Знаешь, даже грешно, что мы идем такие веселые, а ее душа где-нибудь теперь летит во мраке, в каком-нибудь бездонном мраке, согрешившая, и с своей обидой… Аркадий, кто в ее
грехе виноват? Ах, как это страшно! Думаешь ли ты когда об этом мраке? Ах, как я
боюсь смерти, и как это грешно!
Не люблю я темноты, то ли дело такое солнце! Мама говорит, что грешно
бояться… Аркадий, знаешь ли ты хорошо маму?
Русские
боятся греха мысли, даже когда они
не признают уже никакого
греха.