Неточные совпадения
Громадный двор конторы был занят конюшнями, где
стояли «казенные»
лошади, швальней, где шорники шили всякую сбрую, кучерской, машинной, где хранились пожарные машины, и длинным флигелем, где помещались аптека и больница.
Было у них два хлева, где
стояли Терешкина
лошадь и корова Пестренка, под навесом красовалась новая телега, под другим жили овцы, а в огороде была устроена особая загородка для свиней.
Ровно через неделю после выбора ходоков Тит и Коваль шагали уже по дороге в Мурмос. Они отправились пешком, — не
стоило маять
лошадей целых пятьсот верст, да и какие же это ходоки разъезжают в телегах? Это была трогательная картина, когда оба ходока с котомками за плечами и длинными палками в руках шагали по стороне дороги, как два библейских соглядатая, отправлявшихся высматривать землю, текущую молоком и медом.
У ворот Пимки Соболева
стояла чья-то заседланная
лошадь.
Она торопливо побежала к Пимкиной избе.
Лошадь еще
стояла на прежнем месте. Под окном Таисья тихонько помолитвовалась.
— А
лошадь чья у ворот
стоит?
Аграфена вскочила. Кругом было темно, и она с удивлением оглядывалась, не понимая, где она и что с ней.
Лошадь была запряжена, и старец Кирилл
стоял около нее в своем тулупе, совсем готовый в путь. С большим трудом девушка припомнила, где она, и только удивлялась, что кругом темно.
Курень состоял из нескольких землянок вроде той, в какой Кирилл ночевал сегодня на Бастрыке. Между землянками
стояли загородки и навесы для
лошадей. Разная куренная снасть, сбруя и топоры лежали на открытом воздухе, потому что здесь и украсть было некому. Охотничьи сани смиренного Заболотского инока остановились перед одной из таких землянок.
Двор был полон всякой домашней птицы, разношерстных собак. Утром уходили в поле и возвращались к вечеру коровы и козел с двумя подругами. Несколько
лошадей стояли почти праздно в конюшнях.
Он объявил, что за полтора пиастра в сутки дает комнату со столом, то есть с завтраком, обедом, ужином; что он содержит также и экипажи; что коляска и пара
лошадей стоят в день два пиастра с половиной, а за полдня пиастр с четвертью; что завтракают у него в десять часов, обедают в четыре, а чай пьют и ужинают в восемь.
Неточные совпадения
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «
Лошадей!» И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а там —
стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
Он был, как и всегда, спокоен и важен и сам держал за оба повода
лошадь,
стоя пред нею.
В бараке
стояло пять
лошадей по денникам, и Вронский знал, что тут же нынче должен быть приведен и
стоит его главный соперник, рыжий, пятивершковый Гладиатор Махотина.
Они знали, что он боялся всего, боялся ездить на фронтовой
лошади; но теперь, именно потому, что это было страшно, потому что люди ломали себе шеи и что у каждого препятствия
стояли доктор, лазаретная фура с нашитым крестом и сестрою милосердия, он решился скакать.
— Не нужно, — отвечал Англичанин. — Пожалуйста, не говорите громко.
Лошадь волнуется, — прибавил он, кивая головою на запертый денник, пред которым они
стояли и где слышалась перестановка ног по соломе.