Неточные совпадения
Доктор был глубоко убежден, что Зося совсем
не любила Лоскутова и даже
не могла его полюбить, а только сама уверила себя в своей любви и шаг за шагом довела себя до рокового объяснения.
— Ах, да, конечно! Разве ее можно
не любить? Я хотел совсем другое сказать: надеетесь ли вы… обдумали ли вы основательно, что сделаете ее счастливой и сами будете счастливы с ней. Конечно, всякий брак — лотерея, но иногда полезно воздержаться от риска… Я верю вам, то есть хочу верить, и простите отцу…
не могу! Это выше моих сил… Вы говорили с
доктором? Да, да. Он одобряет выбор Зоси, потому что
любит вас. Я тоже
люблю доктора…
Положение Привалова с часу на час делалось все труднее. Он боялся сделаться пристрастным даже к
доктору. Собственное душевное настроение слишком было напряжено, так что к действительности начали примешиваться призраки фантазии, и расстроенное воображение рисовало одну картину за другой. Привалов даже избегал мысли о том, что Зося могла
не любить его совсем, а также и он ее. Для него ясно было только то, что он
не нашел в своей семейной жизни своих самых задушевных идеалов.
«Милый и дорогой
доктор! Когда вы получите это письмо, я буду уже далеко… Вы — единственный человек, которого я когда-нибудь
любила, поэтому и пишу вам. Мне больше
не о ком жалеть в Узле, как, вероятно, и обо мне
не особенно будут плакать. Вы спросите, что меня гонит отсюда: тоска, тоска и тоска… Письма мне адресуйте poste restante [до востребования (фр.).] до рождества на Вену, а после — в Париж. Жму в последний раз вашу честную руку.
Неточные совпадения
— Напротив, совсем напротив!..
Доктор, наконец я торжествую: вы меня
не понимаете!.. Это меня, впрочем, огорчает,
доктор, — продолжал я после минуты молчания, — я никогда сам
не открываю моих тайн, а ужасно
люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться. Однако ж вы мне должны описать маменьку с дочкой. Что они за люди?
— Уверяю, заботы немного, только говори бурду, какую хочешь, только подле сядь и говори. К тому же ты
доктор, начни лечить от чего-нибудь. Клянусь,
не раскаешься. У ней клавикорды стоят; я ведь, ты знаешь, бренчу маленько; у меня там одна песенка есть, русская, настоящая: «Зальюсь слезьми горючими…» Она настоящие
любит, — ну, с песенки и началось; а ведь ты на фортепианах-то виртуоз, мэтр, Рубинштейн… Уверяю,
не раскаешься!
Выдумывать было
не легко, но он понимал, что именно за это все в доме, исключая Настоящего Старика,
любят его больше, чем брата Дмитрия. Даже
доктор Сомов, когда шли кататься в лодках и Клим с братом обогнали его, — даже угрюмый
доктор, лениво шагавший под руку с мамой, сказал ей:
Самгин, слушая его, думал: действительно преступна власть, вызывающая недовольство того слоя людей, который во всех других странах служит прочной опорой государства. Но он
не любил думать о политике в терминах обычных, всеми принятых, находя, что термины эти лишают его мысли своеобразия, уродуют их. Ему больше нравилось, когда тот же
доктор, усмехаясь, бормотал:
Красавина. Как
не любить! Только чтобы
не торопясь, с прохладой. Ну, таким-то родом, сударыня ты моя, от этакой-то жизни стала она толстеть и тоску чувствовать. И даже так, я тебе скажу, тяжесть такая на нее напала, вроде как болезнь. Ну сейчас с
докторами советоваться. Я была при одном
докторе. Вот
доктор ей и говорит: «Вам, говорит, лекарства никакого
не нужно; только чтоб, говорит, развлечение и беспременно чтоб замуж шли».