Неточные совпадения
— Отчего же он
не остановился у Бахаревых? — соображала Заплатина, заключая свои кости в корсет. — Видно, себе на уме… Все-таки сейчас поеду к Бахаревым. Нужно предупредить Марью Степановну… Вот и партия Nadine. Точно с неба жених свалился! Этакое счастье этим богачам: своих денег
не знают куда
девать, а тут, как снег на голову, зять миллионер… Воображаю: у Ляховского дочь, у Половодова сестра, у Веревкиных дочь, у Бахаревых целых две… Вот извольте тут
разделить между ними одного жениха!..
Заплатин был рассудительный человек и сразу сообразил, что
дело не в репутации, а в том, что сто восемьдесят рублей его жалованья сами по себе ничего
не обещают в будущем, а плюс три тысячи представляют нечто очень существенное.
— Мне нужно посоветоваться с мужем, — обыкновенно говорила Хиония Алексеевна, когда
дело касалось чего-нибудь серьезного. — Он
не любит, чтобы я делала что-нибудь без его позволения…
Это, конечно, были только условные фразы, которые имели целью придать вес Виктору Николаичу,
не больше того. Советов никаких
не происходило, кроме легкой супружеской перебранки с похмелья или к ненастной погоде. Виктор Николаич и
не желал вмешиваться в
дела своей жены.
— Гм… я думал, лучше. Ну, да об этом еще успеем натолковаться! А право, ты сильно изменился… Вот покойник Александр-то Ильич, отец-то твой,
не дожил… Да. А ты его
не вини. Ты еще молод, да и
не твое это
дело.
— Да, да… Я понимаю, что вы заняты, у вас
дела. Но ведь молодым людям отдых необходим.
Не правда ли? — спрашивала Хиония Алексеевна, обращаясь к Марье Степановне. — Только я
не советую вам записываться в Благородное собрание: скучища смертная и сплетни, а у нас, в Общественном клубе, вы встретите целый букет красавиц. В нем недостает только Nadine… Ваши таланты, Nadine…
Всего несколько
дней назад Хионии Алексеевне представлялся удобный случай к этому, но она
не могла им воспользоваться, потому что тут была замешана его сестра, Анна Павловна; а Анна Павловна, девушка хотя и
не первой молодости и считает себя передовой, но… и т. д. и т. д.
— Лично мне
не приходилось иметь с ними
дела, — ответил Привалов.
Дело кончилось тем, что Верочка, вся красная, как пион, наклонилась над самой тарелкой; кажется, еще одна капелька, и девушка раскатилась бы таким здоровым молодым смехом, какого стены бахаревского дома
не слыхали со
дня своего основания.
— Да, слышал, слышал… Что-нибудь да
не чисто в этом
деле, я так думаю.
— Мама, какая ты странная, — вступилась Надежда Васильевна. — Все равно мы с тобой
не поймем, если Сергей Александрыч будет рассказывать нам о своих
делах по заводам.
— Да начать хоть с Хины, папа. Ну, скажи, пожалуйста, какое ей
дело до меня? А между тем она является с своими двусмысленными улыбками к нам в дом, шепчет мне глупости, выворачивает глаза то на меня, то на Привалова. И положение Привалова было самое глупое, и мое тоже
не лучше.
— Да ведь ты хорошо знаешь, что я никогда
не приглашаю Хины; я в
дела мамы
не вмешиваюсь.
— Нет, постой. Это еще только одна половина мысли. Представь себе, что никакого миллионера Привалова никогда
не существовало на свете, а существует миллионер Сидоров, который является к нам в дом и в котором я открываю существо, обремененное всеми человеческими достоинствами, а потом начинаю думать: «А ведь
не дурно быть madame Сидоровой!» Отсюда можно вывести только такое заключение, что
дело совсем
не в том, кто явится к нам в дом, а в том, что я невеста и в качестве таковой должна кончить замужеством.
— И отличное
дело: устрою в монастырь… Ха-ха…Бедная моя девочка, ты
не совсем здорова сегодня… Только
не осуждай мать,
не бери этого греха на душу: жизнь долга, Надя; и так и этак передумаешь еще десять раз.
Шестилетний мальчик
не понимал, конечно, значения этих странных слов и смотрел на деда с широко раскрытым ртом.
Дело в том, что, несмотря на свои миллионы, Гуляев считал себя глубоко несчастным человеком: у него
не было сыновей, была только одна дочь Варвара, выданная за Привалова.
В таком положении
дела оставались до самой смерти Гуляева; старик и умер
не так, как умирают другие люди.
Несмотря на свою близость к старику Гуляеву, а также и на то, что в течение многих лет он вел все его громадные
дела, Бахарев сам по себе ничего
не имел, кроме знания приискового
дела и несокрушимой энергии.
Дело в том, что Константин Бахарев был упрям
не менее отца, а известно, что двум медведям плохо жить в одной берлоге.
Для этой гигантской работы застоявшейся провинциальной мысли и
не знавшей удержу фантазии достаточно было всего нескольких
дней, пока Привалов отдыхал от дороги в «Золотом якоре».
— Мне всего удивительнее во всем этом
деле кажется поведение Хионии Алексеевны, — несколько раз довольно многозначительно повторила Агриппина Филипьевна Веревкина, представительница узловского beau monde'a. [высшего света (фр.).] — Представьте: утром, в самый
день приезда Привалова, она посылает ко мне свою горничную сказать, что приехал Привалов, а затем как в воду канула…
Не понимаю, решительно
не понимаю!..
Хиония Алексеевна в эти немногие
дни не только
не имела времени посетить свою приятельницу, но даже потеряла всякое представление о переменах
дня и ночи. У нее был полон рот самых необходимых хлопот, потому что нужно было приготовить квартиру для Привалова в ее маленьком домике. Согласитесь, что это была самая трудная и сложная задача, какую только приходилось когда-нибудь решать Хионии Алексеевне. Но прежде мы должны сказать, каким образом все это случилось.
— Конечно, только пока… — подтверждала Хиония Алексеевна. — Ведь
не будет же в самом
деле Привалов жить в моей лачуге… Вы знаете, Марья Степановна, как я предана вам, и если хлопочу, то
не для своей пользы, а для Nadine. Это такая девушка, такая… Вы
не знаете ей цены, Марья Степановна! Да… Притом, знаете, за Приваловым все будут ухаживать, будут его ловить… Возьмите Зосю Ляховскую, Анну Павловну, Лизу Веревкину — ведь все невесты!.. Конечно, всем им далеко до Nadine, но ведь чем враг
не шутит.
Марья Степановна решилась переговорить с дочерью и выведать от нее,
не было ли у них чего. Раз она заметила, что они о чем-то так долго разговаривали; Марья Степановна нарочно убралась в свою комнату и сказала, что у нее голова болит: она
не хотела мешать «божьему
делу», как она называла брак. Но когда она заговорила с дочерью о Привалове, та только засмеялась, странно так засмеялась.
— Надя, мать — старинного покроя женщина, и над ней смеяться грешно. Я тебя ни в чем
не стесняю и выдавать силой замуж
не буду, только мать все-таки
дело говорит: прежде отцы да матери устраивали детей, а нынче нужно самим о своей голове заботиться. Я только могу тебе советовать как твой друг. Где у нас женихи-то в Узле? Два инженера повертятся да какой-нибудь иркутский купец, а Привалов совсем другое
дело…
Та работа, о которой он мечтал, как-то
не делалась, а все откладывалась
день за
день.
Костя
не любит фантазий, но в заводском
деле он просто фанатик, и я очень люблю его именно за это.
— Да так… Куда ты с ними?
Дело твое холостое, дома присмотреть некому.
Не больно вы любите молиться-то. А у меня неугасимая горит, кануны старушки говорят.
— Гм… Видите ли, Сергей Александрыч, я приехал к вам, собственно, по
делу, — начал Веревкин,
не спуская глаз с Привалова. — Но прежде позвольте один вопрос… У вас
не заходила речь обо мне, то есть старик Бахарев ничего вам
не говорил о моей особе?
— Нет, для вас радость
не велика, а вот вы сначала посоветуйтесь с Константином Васильичем, — что он скажет вам, а я подожду.
Дело очень важное, и вы
не знаете меня. А пока я познакомлю вас, с кем нам придется иметь
дело… Один из ваших опекунов, именно Половодов, приходится мне beau fr####re'ом, [зятем (фр.).] но это пустяки… Мы подтянем и его. Знаете русскую пословицу: хлебцем вместе, а табачком врозь.
— А что, Сергей Александрыч, — проговорил Бахарев, хлопая Привалова по плечу, — вот ты теперь третью неделю живешь в Узле, поосмотрелся? Интересно знать, что ты надумал… а? Ведь твое
дело молодое,
не то что наше, стариковское: на все четыре стороны скатертью дорога. Ведь
не сидеть же такому молодцу сложа руки…
— Знаю, вперед знаю ответ: «Нужно подумать…
не осмотрелся хорошенько…» Так ведь? Этакие нынче осторожные люди пошли;
не то что мы: либо сена клок, либо вилы в бок! Да ведь ничего, живы и с голоду
не умерли. Так-то, Сергей Александрыч… А я вот что скажу: прожил ты в Узле три недели и еще проживешь десять лет — нового ничего
не увидишь Одна канитель:
день да ночь — и сутки прочь, а вновь ничего. Ведь ты совсем в Узле останешься?
После короткой паузы Привалов очень подробно объяснил Бахареву, что он
не любит заводского
дела и считает его искусственно созданной отраслью промышленности.
— А хоть бы и так… Это их
дело и нас
не касается.
— Ах, Сережа, Сережа… — шептал Бахарев, качая головой. — Добрая у тебя душа-то… золотая… Хорошая ведь в тебе кровь-то. Это она сказывается. Только… мудреное ты
дело затеваешь, небывалое… Вот я — скоро и помирать пора, а
не пойму хорошенько…
Не то что наше, стариковское,
дело: только еще хочешь повернуться, а смерть за плечами.
Этот почтенный отец семейства совсем
не вмешивался в свои фамильные
дела, великодушно предоставив их собственному течению.
— Я
не понимаю, какая цель могла быть в таком случае у Ляховского? Nicolas говорил, что в интересе опекунов иметь Тита Привалова налицо, иначе последует
раздел наследства, и конец опеке.
— Вы знаете, Хиония Алексеевна, что я никогда
не вмешиваюсь в
дела Nicolas, — это мой принцип.
К Ляховскому в тот
день Привалов, конечно,
не поехал, как и в следующий за ним.
В течение трех
дней у Привалова из головы
не выходила одна мысль, мысль о том, что Надя уехала на Шатровские заводы.
— Ну, теперь
дело дошло до невест, следовательно, нам пора в путь, — заговорил Nicolas, поднимаясь. — Мутерхен, ты извинишь нас, мы к славянофилу завернем… До свидания, Хиония Алексеевна. Мы с Аникой Панкратычем осенью поступаем в ваш пансион для усовершенствования во французских диалектах…
Не правда ли?
—
Дело не в персоне, а в том… да вот лучше спроси Александра Павлыча, — прибавила Антонида Ивановна. — Он, может быть, и откроет тебе секрет, как понравиться mademoiselle Sophie.
Представьте себе, этот отчет просто все
дело испортил, а между тем мы тут ни душой, ни телом
не виноваты: отчет составлен и теперь гуляет в опекунском совете второй год.
Земские
дела вел он плохо, и держались упорные слухи, что Половодов
не забывал и себя при расходовании земских сумм.
Впрочем, супруги, кажется,
не особенно сожалели о таком обороте
дел и вполне довольствовались названием счастливой парочки.
«Недостает решительности! Все зависит от того, чтобы повести
дело смелой, твердой рукой, — думал Половодов, ходя по кабинету из угла в угол. — Да еще этот дурак Ляховский тут торчит:
дела не делает и другим мешает. Вот если бы освободиться от него…»
Оскар Филипыч в нескольких словах дал заметить Половодову, что ему в тонкости известно
не только все
дело по опеке, но все его мельчайшие подробности и особенно слабые места. Половодов с возраставшим удивлением слушал улыбавшегося немца и, наконец, проговорил...
— Очень хорошо, очень хорошо, — невозмутимо продолжал дядюшка. — Прежде всего, конечно, важно выяснить взаимные отношения, чтобы после
не было ненужных недоразумений. Да, это очень важно. Ваша откровенность делает вам честь… А если я вам, Александр Павлыч, шаг за шагом расскажу, как мы сначала устраним от
дел Ляховского, затем поставим вас во главе всего предприятия и, наконец, дадим этому Привалову как раз столько, сколько захотим, — тогда вы мне поверите?
Оскар Филипыч уже совсем
не походил на тех дельцов, с какими Половодову до настоящего времени приходилось иметь
дело.