Неточные совпадения
—
Какой там Привалов… Не хочу знать никакого Привалова! Я сам Привалов… к черту!.. — кричал Бахарев, стараясь попасть снятым сапогом в Игоря. — Ты, видно, вчера пьян был… без задних ног, раккалия!.. Привалова жена в окно выбросила… Привалов
давно умер, а он: «Привалов приехал…» Болван!
— Э, перестань, дружок, это пустое.
Какие между нами счеты… Вот тебе спасибо, что ты приехал к нам, Пора,
давно пора. Ну,
как там дела-то твои?
— Взять теперешних ваших опекунов: Ляховский — тот
давно присосался, но поймать его ужасно трудно; Половодов еще только присматривается, нельзя ли сорвать свою долю. Когда я был опекуном, я из кожи лез, чтобы, по крайней мере, привести все в ясность; из-за этого и с Ляховским рассорился, и опеку оставил, а на мое место вдруг назначают Половодова. Если бы я знал… Мне хотелось припугнуть Ляховского, а тут вышла вон
какая история. Кто бы этого мог ожидать? Погорячился, все дело испортил.
Как все это было
давно и, вместе, точно случилось только вчера!..
Когда-то зеленая крыша
давно проржавела, во многих местах листы совсем отстали, и из-под них,
как ребра, выглядывали деревянные стропила; лепные карнизы и капители коринфских колонн
давно обвалились, штукатурка отстала, резные балясины на балконе
давно выпали,
как гнилые зубы, стекол в рамах второго этажа и в мезонине не было, и амбразуры окон глядели,
как выколотые глаза.
— Вот уж воистину сделали вы мне праздник сегодня… Двадцать лет с плеч долой.
Давно ли вот такими маленькими были, а теперь… Вот смотрю на вас и думаю:
давно ли я сама была молода, а теперь… Время-то, время-то
как катится!
— Плетет кружева, вяжет чулки… А
как хорошо она относится к людям! Ведь это целое богатство — сохранить до глубокой старости такое теплое чувство и стать выше обстоятельств. Всякий другой на ее месте
давно бы потерял голову, озлобился, начал бы жаловаться на все и на всех. Если бы эту женщину готовили не специально для богатой, праздной жизни, она принесла бы много пользы и себе и другим.
— Тут все мое богатство… Все мои права, — с уверенной улыбкой повторил несколько раз старик, дрожавшими руками развязывая розовую ленточку. — У меня все отняли… ограбили… Но права остались, и я получу все обратно… Да. Это верно… Вы только посмотрите на бумаги… ясно,
как день. Конечно, я очень
давно жду, но что же делать.
— Позвольте… Главное заключается в том, что не нужно терять дорогого времени, а потом действовать зараз и здесь и там. Одним словом, устроить некоторый дуэт, и все пойдет
как по нотам… Если бы Сергей Привалов захотел, он
давно освободился бы от опеки с обязательством выплатить государственный долг по заводам в известное число лет. Но он этого не захотел сам…
Этот молодой человек был не кто другой,
как единственный сын Ляховского — Давид; он слишком рано познакомился с обществом Виктора Васильича, Ивана Яковлича и Лепешкина, и отец
давно махнул на него рукой.
— Я думаю, что ты сегодня сходишь к Сергею Александрычу, — сказала Хиония Алексеевна совершенно равнодушным тоном,
как будто речь шла о деле,
давно решенном. — Это наконец невежливо, жилец живет у нас чуть не полгода, а ты и глаз к нему не кажешь. Это не принято. Все я да я: не идти же мне самой в комнаты холостого молодого человека!..
— Хорошо… — как-то безучастно соглашалась Зося. — А что,
как здоровье Nadine? Вы
давно у них были, Борис Григорьич?
Ночь была ясная, морозная, небо точно обсыпано брильянтовой пылью. Снег светился синеватыми искрами. Привалов
давно не испытывал такого бодрого и счастливого настроения,
как сегодня, и с особенным удовольствием вдыхал полной грудью морозный воздух.
Это предложение доктора обрадовало Бахарева,
как ребенка, которому после долгой ненастной погоды позволили наконец выйти на улицу. С нетерпением всех больных, засидевшихся в четырех стенах, он воспользовался случаем и сейчас же решил ехать к Ляховскому, у которого не был очень
давно.
Василий Назарыч
давно не испытывал такого удовольствия,
как сегодня.
— Ах, извините, mon ange… Я боялась вам высказаться откровенно, но теперь должна сознаться, что Сергей Александрыч действительно немного того…
как вам сказать… ну, недалек вообще (Хина повертела около своего лба пальцем). Если его сравнить, например, с Александром Павлычем… Ах, душечка, вся наша жизнь есть одна сплошная ошибка!
Давно ли я считала Александра Павлыча гордецом… Помните?.. А между тем он совсем не горд, совсем не горд… Я жестоко ошиблась. Не горд и очень умен…
— Вследствие двух причин к вам зашел, во-первых, лично познакомиться пожелал, так
как давно уж наслышан с весьма любопытной и выгодной для вас точки; а во-вторых, мечтаю, что не уклонитесь, может быть, мне помочь в одном предприятии, прямо касающемся интереса сестрицы вашей, Авдотьи Романовны. Одного-то меня, без рекомендации, она, может, и на двор к себе теперь не пустит, вследствие предубеждения, ну, а с вашей помощью я, напротив, рассчитываю…
Варвара (встает). Ну, прощай! (Зевает, потом целует холодно,
как давно знакомого.) Завтра, смотрите, приходите пораньше! (Смотрит в ту сторону, куда пошли Борис и Катерина.) Будет вам прощаться-то, не навек расстаетесь, завтра увидитесь. (Зевает и потягивается.)
— Германия не допустит революции, она не возьмет примером себе вашу несчастную Россию. Германия сама пример для всей Европы. Наш кайзер гениален, как Фридрих Великий, он — император,
какого давно ждала история. Мой муж Мориц Бальц всегда внушал мне: «Лизбет, ты должна благодарить бога за то, что живешь при императоре, который поставит всю Европу на колени пред немцами…»
Неточные совпадения
Колода есть дубовая // У моего двора, // Лежит
давно: из младости // Колю на ней дрова, // Так та не столь изранена, //
Как господин служивенькой. // Взгляните: в чем душа!
Давно уж меру всякую //
Как в гневе, так и в радости // Последыш потерял.)
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, //
Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали,
как сквозь строй! —
Давно ли народ твой игрушкой служил // Позорным страстям господина? // Потомок татар,
как коня, выводил // На рынок раба-славянина,
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, //
Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, //
Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж
давно не барская, // А наша полоса!