Лавка Снофф

Павел Линицкий (2024)

Мастера сновидений далеки от магии, их ремесло — безобидная забава для скучающих горожан. Сны юной мастерицы Снофф по праву считаются лучшими в Столице, ведь выросшая в приюте девочка знает цену доброй сказке. Но даже лучшие не застрахованы от ошибок, и мастерица случайно нарушает главный закон Гильдии — тайну сновидения. Чтобы выплатить крупный штраф, Снофф берется создать семь кошмаров для таинственного покупателя. Она еще не знает, что ее сновидения становятся реальными, а у заказчика свои планы на судьбу Королевства. Когда пустеют целые города и на улицах появляются твари из сновидений, Снофф приходится сделать нелегкий выбор. Вместе с изыскателем Бернардом из Особой Канцелярии она должна пройти через созданные ею кошмары и вернуть миру будущее. Но идеальный кошмар — это тот, из которого нет выхода, а мастерица слишком хорошо знает свое ремесло… и мало что знает о своем прошлом.

Глава 7

В опустошенный город возвращалась жизнь. Серую небесную хмарь растопило солнце, где-то с криками делили добычу вороны. Над недавним полем боя возле кузницы вились полчища мух и пчел, запах прокисших яблок шибал в нос за два десятка шагов. Поморщившись, мастерица толкнула незапертую дверь.

— Эй! Ребята, вы здесь? Выходите! — позвала она, но никто не отозвался. «Надо было хоть спросить, как их зовут», — запоздало попеняла себе Снофф, осматривая бесчисленные кладовки и чуланчики. Под столом она нашла кувшин, который принесла из дома гончара. «Пустой, — с облегчением подумала она, — значит, твари до них не добрались. Или добрались, но не сразу…»

Снофф вышла на свет и чуть не столкнулась со стражником.

— Стой, кто идет! — испуганно выпалил тот, отскочив назад. Нога в тяжелом башмаке поскользнулась на раскисшем яблоке, и стражник рухнул навзничь в месиво из фруктов и размокших леденцов.

— Кто такая? — рявкнул второй солдат, здоровяк с красным лицом. Третий флегматично наблюдал со стороны, опираясь на алебарду и накручивая на грязный палец длинный висячий ус.

— Я ищу детей. Здесь были мальчик и девочка, — объяснила Снофф, решив не обращать внимания на грубость.

— Ага, и бабушка с дедушкой, и кошка с мышкой, — недобро усмехнулся здоровяк и за шиворот поднял пытающегося встать товарища. — Всех живых из города уже три дня как вывели, одни мародеры шастают.

Он покосился на кувшин, который Снофф все еще держала в руках.

— А мародеров велено вешать на месте, без суда и следствия, — тонким голосом добавил первый, отряхивая кольчугу. — Фу, вонять теперь буду… — Он с ненавистью посмотрел на Снофф. — Ты глянь на нее, ручки-то белые, видать, из благородных, отродясь ни веретена в руках не держала, ни иголки… А туда же, мародерничать…

— Вы что, не видите? — нахмурилась Снофф. — Я никакой не мародер, и у меня нет времени…

— А ну, цыц! — рявкнул краснорожий, и острие его алебарды уткнулось мастерице в грудь. — Сейчас отведем тебя куда следует, ты у нас по-другому запоешь. Давай, Каспар, вяжи эту соплюху!

Снофф закрыла глаза. Удивительно, но только сейчас она поняла, что все это время на что-то надеялась. Надеялась все исправить, вернуться в свой маленький уютный мир — с волшебными снами и книжками, единорогами и кометами, зефирками и какао по утрам; мир, который она создавала долгие годы… и который за считаные дни накрылся медным тазом. Даже встретив чернильных тварей, Снофф не перестала верить в лучшее. Но все имеет свои пределы — как давно известно, последняя соломинка ломает спину верблюду.

И этой соломинкой стала «соплюха».

Снофф досчитала до десяти, чтобы от нахлынувшей злости случайно не разорвать стражников в клочья, хотя очень хотелось, и медленно открыла глаза. Щелкать пальцами она не стала. Просто бросила на алебарду яростный взгляд, и алебарда превратилась в гуся.

Стражник заорал, выпуская из рук бьющуюся в истеричных воплях птицу. Его товарищ отскочил в сторону и снова плюхнулся в грязь — на этот раз носом.

— Ве-едьма-а! — завопил он, барахтаясь в липкой жиже.

— Правильно говорить — «волшебница», — ледяным тоном поправила Снофф и взмахнула руками. Оба стражника взвились в воздух и закружились в вихре вместе с оружием, мусором и гнилыми яблоками. Мастерица поискала взглядом третьего — тот, уронив алебарду, судорожно натягивал тетиву арбалета.

— Не стоит, — честно предупредила Снофф, но перепуганный солдат ее не слышал. Щелкнула тетива, и тяжелый арбалетный болт с грохотом взорвался ослепительным фейерверком. Солдат пару раз ошеломленно хлопнул глазами — двумя белыми пятнами на покрытом сажей лице — и в следующий миг уже кружил над землей вместе с товарищами в одном рыдающем, галдящем и сыплющем проклятия вихре.

«Вот так», — с удовлетворением подумала Снофф.

— Весьма впечатляет, — раздался за спиной спокойный голос.

Снофф обернулась. Скрестив руки на груди, возле кузницы стоял маг. Его глаза с интересом наблюдали за происходящим из-под капюшона с синей полосой стихии воды. Маг откинул капюшон, обнажив бритую голову с затейливой татуировкой. Маг был немолод.

— Из какого вы ордена, сестра? — миролюбиво поинтересовался он.

— Из ордена тех-кого-лучше-не-бесить… брат, — хмуро отозвалась Снофф. Стражники плавно опустились на землю. Ронять их мастерица не стала: жаль дураков, да и, в конце концов, ведь именно они помогли ей избавиться от глупой надежды и наконец-то разозлиться — настолько, чтобы вдруг ощутить в себе силы накрутить хвост и ван Хельму, и всем, кто встанет у нее на пути. Незадачливые вояки, постанывая, приходили в себя.

— Никогда о таком не слышал, — приветливо улыбнулся маг, делая шаг вперед. — Полагаю, вы не откажетесь рассказать о нем подробнее мне и моим командирам?

— Сожалею, но я крайне спешу. Возможно, в другой раз, — в тон ему ответила мастерица.

— Простите, сестра, но я вынужден настаивать, — произнес маг, и в голосе его прорезались стальные нотки. Маг поднял ладонь, и протянувшаяся из нее нить в мгновение ока сплела вокруг Снофф молочно-белый кокон.

«Как дети, честное слово», — снисходительно усмехнулась Снофф, не почуяв подвоха. Она взмахнула рукой, и экран разошелся, будто по нему полоснули огромным ножом. В тот же миг пролетевший сквозь разрез магический шар ударил ее в лоб. Дрожь и покалывание разлились по всему телу, в глазах потемнело, и Снофф почувствовала, что падает. Кто-то аккуратно подхватил ее под мышки.

— Нет, она точно не из боевых, — произнес совсем молодой голос у нее над ухом.

Обездвиженная заклинанием, Снофф не могла шевельнуть и мизинцем, и даже мысли ее, казалось, были парализованы. Она лишь смутно понимала, что ее куда-то несут, кладут, везут, снова несут, что прошла уже куча минут, а может, и часов — и вдруг пришла в себя. Она сидела на неудобном деревянном стуле, руки и ноги ее были связаны.

Снофф кое-как подняла голову и оглядела полутемную комнату. Лавки, полки, задвинутая в угол колыбель, ведерко угля у нерастопленного камина. Жилище исчезнувшей семьи, занятое военными под штаб. За столом напротив сидел низенький носатый господин в офицерском мундире, буравя Снофф внимательным взглядом. Сбоку пристроился давешний маг с татуированной головой, то и дело поглядывая на юного коллегу, длинным ножом кромсавшего в углу копченый окорок.

— Ваше имя?

Тело по-прежнему отказывалось слушаться, мысли текли вязко, будто мед. Что-то мешало мастерице сосредоточиться, а воли не хватало даже на то, чтобы как-то объясниться или послать офицера с его вопросами куда подальше.

— Ваше имя? — повторил тот.

Мастерица задумалась, вспоминая, потом с трудом проговорила:

— С… Снофф.

— Что вы делаете в Даннинге?

— Ищу.

— Что именно?

— Ван… ван Хельма.

— Кто такой ван Хельм?

Снофф попробовала ответить и не смогла.

— Она сейчас не очень соображает, — произнес маг. — Такое бывает после оглушения, скоро пройдет. Зато врать не сможет. Полное подавление воли, спрашивайте что угодно, скажет правду.

Офицер недовольно поджал губы и заскрипел пером.

— Из какого вы ордена?

— Из никакого, — отозвалась мастерица.

— Магия у нее… странная, — заметил маг. — Никогда такой не видел. А в боевой магии — полный ноль, взяли голыми руками.

Юный маг, жуя на ходу, поднес ему тарелку с ломтями копченого мяса. Прежде чем наброситься на еду, тот протянул угощение Снофф. Мастерица поморщилась и качнула головой. От этого в мозгах слегка прояснилось, и она помотала головой энергичнее.

— Вот это и странно, — объяснил маг офицеру. — Превратить железяку в живого гуся — это в принципе невозможно. Запредельный уровень, после такого сил вообще оставаться не должно. А эта держится бодро, даже не проголодалась. Гусь, кстати, жирный был. Жаль, убежал.

Он откусил здоровенный кусок и с наслаждением заработал челюстями.

— Оч-чень хорошо, — протянул офицер. — А где, голубушка, ваша надзорная метка? Раз вы маг, должны иметь татуировку Ордена магического надзора. Нету? Стало быть, не из Единого королевства.

— Фпионфа? — предположил с набитым ртом юный маг.

— Шпионка, ясное дело, — кивнул офицер. — На кого работаете, дамочка?

Как и говорил маг, что-то выдумывать и даже объяснять Снофф сейчас физически не могла — только равнодушно отвечала на вопросы, ничего не чувствуя.

— На Гильдию сновидений.

— Ну-ну, конечно, мастерам сновидений тут самое место. И давно? — с иронией приподнял брови офицер.

— С тысяча триста двадцать девятого года.

Офицер и маги переглянулись.

— А какой сейчас год, по-вашему?

— Тысяча триста… — Тут Снофф вспомнила, что попала в события семнадцатилетней давности, но отсчитать семнадцать лет для нее сейчас было высшей математикой: — Десятый?

Офицер криво усмехнулся.

— Пятнадцатый. И что же понадобилось в Даннинге мастерице сновидений, которая станет собой только через четырнадцать лет?

— Мы сейчас в моем сне, — сообщила Снофф.

От такой неожиданной новости оба мага и офицер расхохотались.

— В следующий раз полегче с оглушением, — добавил офицер, чем вызвал новый взрыв хохота. Он взялся за перо и бросил недовольный взгляд на окно. На улице сгущались сумерки. — Караульный! — прокричал он в открытую дверь. — Пускай свечи принесут. Что-то рано сегодня темнеет… И скажи сержанту, пусть поставят клетку в телегу, повезем арестованную.

Конец ознакомительного фрагмента.