Неточные совпадения
— Как вы нашли доктора? — спрашивала
Надежда Васильевна, когда доктор уехал. — Он произвел на вас неприятное впечатление своей вежливостью и улыбками? Уж это его неисправимый недостаток, а во всем остальном это замечательный,
единственный человек. Вы полюбите его всей душой, когда узнаете поближе. Я не хочу захваливать его вперед, чтобы не испортить вашего впечатления…
— Вы не можете… Ха-ха!.. И вот
единственный человек, которого я уважала… Отчего вы не скажете мне прямо?.. Ведь я умела же побороть свой девический стыд и первая сказала, что вас люблю… Да… а вы даже не могли отплатить простой откровенностью на мое признание, а спрятались за пустую фразу. Да, я в настоящую минуту в тысячу раз лучше вас!.. Я теперь поняла все… вы любите
Надежду Васильевну… Да?
Утром 3 ноября мы съели последнюю юколу и пошли в путь с легкими котомками. Теперь
единственная надежда осталась на охоту. Поэтому было решено, что Дерсу пойдет вперед, а мы, чтобы не пугать зверя, пойдем сзади в 300 шагах от него. Наш путь лежал по неизвестной нам речке, которая, насколько это можно было видеть с перевала, текла на запад.
Если бы не слово, данное товарищу, он ушел бы немедленно; остался же в
единственной надежде помочь хоть чем-нибудь при самом исходе дела.
Неточные совпадения
Она вспоминала не одну себя, но всех женщин, близких и знакомых ей; она вспомнила о них в то
единственное торжественное для них время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью,
надеждой и страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное будущее.
Неужели, думал я, мое
единственное назначение на земле — разрушать чужие
надежды?
Тут я только понял весь ужас нашего положения. Ночью во время пурги нам приходилось оставаться среди болот без огня и теплой одежды.
Единственная моя
надежда была на Дерсу. В нем одном я видел свое спасение.
Если бы была какая-нибудь возможность отнять у ссыльного
надежду на побег как на
единственный способ изменить свою судьбу, вернуться с погоста, то его отчаяние, не находя выхода, быть может, проявляло бы себя как-нибудь иначе и, конечно, в более жестокой и ужасной форме, чем побег.
Для опытного, свыше шестидесятилетнего старика, конечно, это была
надежда совсем детская, но когда нервы человека почти убиты, то волшебство невольным образом делается
единственным исходом, на котором успокоивается мысль.