Неточные совпадения
Хиония Алексеевна замахала руками, как ветряная мельница, и скрылась в ближайших дверях. Она, с уверенностью своего
человека в
доме, миновала несколько комнат и пошла по темному узкому коридору, которым соединялись обе половины. В темноте чьи-то небольшие мягкие ладони закрыли глаза Хионии Алексеевны, и девичий звонкий голос спросил: «Угадайте кто?»
Только один
человек во всем
доме не принимал никакого участия в этом переполохе.
Это была длинная комната совсем без окон;
человек, незнакомый с расположением моленной, мог десять раз обойти весь
дом и не найти ее.
Для Привалова не оставалось никакого сомнения, что Надежда Васильевна живет в отцовском
доме только внешним образом, а ее душа принадлежит другому миру и другим
людям.
— Вот уж поистине — связался черт с младенцем, — ворчал Половодов, шагая по какому-то длинному коридору развязной походкой своего
человека в
доме. — Воображаю, сколько поймет Привалов из этих книг… Ха!..
Одним словом, Альфонс Богданыч играл в
доме ту же роль, как стальная пружина в часах, за что в глазах Ляховского он был только очень услужливым и очень терпеливым
человеком.
— Да кто у нас знакомые: у папы бывают золотопромышленники только по делам, а мама знается только со старухами да старцами. Два-три
дома есть, куда мы ездим с мамой иногда; но там еще скучнее, чем у нас. Я замечала, что вообще богатые
люди живут скучнее бедных. Право, скучнее…
От Данилушки у Марьи Степановны не было семейных тайн: свой
человек был в
доме, да и язык крепок, — хоть топором руби, не выдаст.
Со стороны этот люд мог показаться тем сбродом, какой питается от крох, падающих со стола господ, но староверческие предания придавали этим
людям совсем особенный тон: они являлись чем-то вроде хозяев в бахаревском
доме, и сама Марья Степановна перед каждым кануном отвешивала им земной поклон и покорным тоном говорила: «Отцы и братия, простите меня, многогрешную!» Надежде Васильевне не нравилось это заказное смирение, которым прикрывались те же недостатки и пороки, как и у никониан, хотя по наружному виду от этих выдохшихся обрядов веяло патриархальной простотой нравов.
Наследник приваловских миллионов заснул в прадедовском гнезде тяжелым и тревожным сном. Ему грезились тени его предков, которые вереницей наполняли этот старый
дом и с удивлением смотрели на свою последнюю отрасль. Привалов видел этих
людей и боялся их. Привалов глухо застонал во сне, и его губы шептали: «Мне ничего не нужно вашего… решительно ничего. Меня давят ваши миллионы…»
Привалов вздрогнул при этом имени. Действительно, это был Лоскутов. Он не встал навстречу хозяину, а только с улыбкой своего
человека в
доме слегка кивнул головой Бахареву и опять принялся читать.
С другой стороны, он подозревал, что только благодаря мудрейшей тактике Агриппины Филипьевны все устроилось как-то само собой, и официальные визиты незаметно перешли в посещения друга
дома, близкого
человека, о котором и в голову никому не придет подумать что-нибудь дурное.
Старый бахаревский
дом показался Привалову могилой или, вернее,
домом, из которого только что вынесли дорогого покойника. О Надежде Васильевне не было сказано ни одного слова, точно она совсем не существовала на свете. Привалов в первый раз почувствовал с болью в сердце, что он чужой в этом старом
доме, который он так любил. Проходя по низеньким уютным комнатам, он с каким-то суеверным чувством надеялся встретить здесь Надежду Васильевну, как это бывает после смерти близкого
человека.
Только один
человек во всем
доме вполне искренне и горячо оплакивал барышню — это был, конечно, старый Лука, который в своей каморке не раз всплакнул потихоньку от всех. «Ну, такие ее счастки, — утешал самого себя старик, размышляя о мудреной судьбе старшей барышни, — от своей судьбы не уйдешь… Не-ет!.. Она тебя везде сыщет и придавит ногой, ежели тебе такой предел положон!»
Собственный
дом показался ему пустым; в нем не было прежней теплоты, на каждом шагу чувствовалось отсутствие горячо любимого
человека.
Гости не выходили из
дому, и каждый день придумывалось какое-нибудь новое развлечение, так что в конце концов Привалов почувствовал себя в своем собственном
доме тоже гостем, даже немного меньше — посторонним
человеком, который попал в эту веселую компанию совершенно случайно.
Та общая нить, которая связывает
людей, порвалась сама собой, порвалась прежде, чем успела окрепнуть, и Привалов со страхом смотрел на ту цыганскую жизнь, которая царила в его
доме, с каждым днем отделяя от него жену все дальше и дальше.
Он начал с того, что в качестве вполне самостоятельного
человека совсем рассорился с Приваловым и переехал с пани Мариной в свой собственный
дом, который купил на Нагорной улице.
Если днем все улицы были запружены народом, то теперь все эти тысячи
людей сгрудились в
домах, с улицы широкая ярмарочная волна хлынула под гостеприимные кровли. Везде виднелись огни; в окнах, сквозь ледяные узоры, мелькали неясные человеческие силуэты; из отворявшихся дверей вырывались белые клубы пара, вынося с собою смутный гул бушевавшего ярмарочного моря. Откуда-то доносились звуки визгливой музыки и обрывки пьяной горластой песни.
Но в течение какого-нибудь месяца Веревкин сделался почти своим
человеком в бахаревском
доме, и прежде всех сдался на капитуляцию старый Лука.
Неточные совпадения
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в
дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Помалчивали странники, // Покамест бабы прочие // Не поушли вперед, // Потом поклон отвесили: // «Мы
люди чужестранные, // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды.
«Мы
люди чужестранные, // Давно, по делу важному, // Домишки мы покинули, // У нас забота есть… // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды…»
Правдин (останавливая ее). Поостановитесь, сударыня. (Вынув бумагу и важным голосом Простакову.) Именем правительства вам приказываю сей же час собрать
людей и крестьян ваших для объявления им указа, что за бесчеловечие жены вашей, до которого попустило ее ваше крайнее слабомыслие, повелевает мне правительство принять в опеку
дом ваш и деревни.
Правдин. Мне поручено взять под опеку
дом и деревни при первом бешенстве, от которого могли бы пострадать подвластные ей
люди.