Предвижу всё: вас оскорбит // Печальной тайны объясненье. // Какое горькое презренье // Ваш
гордый взгляд изобразит! // Чего хочу? с какою целью // Открою душу вам свою? // Какому злобному веселью, // Быть может, повод подаю!
В мечтах перед ним носился образ высокой, стройной женщины, с покойно сложенными на груди руками, с тихим, но
гордым взглядом, небрежно сидящей среди плющей в боскете, легко ступающей по ковру, по песку аллеи, с колеблющейся талией, с грациозно положенной на плечи головой, с задумчивым выражением — как идеал, как воплощение целой жизни, исполненной неги и торжественного покоя, как сам покой.
Обыкновенно артистический период делается под руководством какого-нибудь истасканного грешника из увядших знаменитостей, d'un vieux prostitué, [старого развратника (фр.).] живущего на чужой счет, какого-нибудь актера, потерявшего голос, живописца, у которого трясутся руки; ему подражают в произношении, в питье, а главное, в
гордом взгляде на людские дела и в основательном знании блюд.
Аггей Никитич почти не расшаркался перед Екатериной Петровной; но она, напротив, окинула его с головы до ног внимательнейшим взором, — зато уж на пани Вибель взглянула чересчур свысока; Марья Станиславовна, однако, не потерялась и ответила этой черномазой госпоже тем
гордым взглядом, к какому способны соплеменницы Марины Мнишек [Марина Мнишек (ум. после июля 1614 г.) — жена первого и второго Лжедмитриев, польская авантюристка.], что, по-видимому, очень понравилось камер-юнкеру, который, желая хорошенько рассмотреть молодую дамочку, выкинул ради этого — движением личного мускула — из глаза свое стеклышко, так как сквозь него он ничего не видел и носил его только для моды.
Неточные совпадения
Капитан мигнул Грушницкому, и этот, думая, что я трушу, принял
гордый вид, хотя до сей минуты тусклая бледность покрывала его щеки. С тех пор как мы приехали, он в первый раз поднял на меня глаза; но во
взгляде его было какое-то беспокойство, изобличавшее внутреннюю борьбу.
Она разбрасывала ее
взглядом за горизонт, откуда легким шумом береговой волны возвращалась она обратно,
гордая чистотой полета.
Ее воображению открыта теперь самая поэтическая сфера жизни: ей должны сниться юноши с черными кудрями, стройные, высокие, с задумчивой, затаенной силой, с отвагой на лице, с
гордой улыбкой, с этой искрой в глазах, которая тонет и трепещет во
взгляде и так легко добирается до сердца, с мягким и свежим голосом, который звучит как металлическая струна.
— Да, да, милая Ольга, — говорил он, пожимая ей обе руки, — и тем строже нам надо быть, тем осмотрительнее на каждом шагу. Я хочу с гордостью вести тебя под руку по этой самой аллее, всенародно, а не тайком, чтоб
взгляды склонялись перед тобой с уважением, а не устремлялись на тебя смело и лукаво, чтоб ни в чьей голове не смело родиться подозрение, что ты,
гордая девушка, могла, очертя голову, забыв стыд и воспитание, увлечься и нарушить долг…
Его опять охватила красота сестры — не прежняя, с блеском, с теплым колоритом жизни, с бархатным,
гордым и горячим
взглядом, с мерцанием «ночи», как он назвал ее за эти неуловимые искры, тогда еще таинственной, неразгаданной прелести.