Дом Тишины

Мэри Браун, 2020

Молодая писательница Мэри Браун вместе с матерью отправляется выбирать квартиру для аренды. Вскоре они оказываются в старинном особняке. Неожиданно Мэри теряет сознание, а когда просыпается, обнаруживает, что она прикована к кровати, а её мать исчезла. Человек, называющий себя доктором Смитом, рассказывает Мэри, что она никакая не писательница, а обычная пациентка частной клиники Дом Тишины, страдающая от шизофрении. Мэри не верит ему и пытается сбежать из особняка, в котором происходят загадочные убийства и исчезновения пациентов, но вскоре сталкивается с ещё большими тайнами и секретами дома.

Глава 2

Современное десятиэтажное здание, нахально выделяющееся среди своих собратьев своими только что вставленными блестящими окнами и с шатровой кровлей крышей, деловито заявляет о свободных сдаваемых квартирах. Вижу по довольному лицу мамы, что если я буду здесь жить, она станет моим частым гостем.

В фойе нас уже ждал лет сорока пяти домовладелец или человек, так себя называющий. На его шее толстым слоем блестела золотая цепь, а высокий рост и гордый взгляд говорили о том, что лишний вес в области живота не предусматривался природой, когда та его создавала. По его непринуждённой манере говорить и вольяжно себя вести можно было с лёгкостью судить о его хитроватой натуре. Рядом за стойкой администратора сидел улыбающийся по самые уши худосочный старик, одетый в синюю униформу.

— Добрый день, дамы! Вы должно быть по поводу апартаментов? Добро пожаловать в «Фантастико́ спи́ти»! — сказал высокий человек с явным испанским акцентом, — Меня зовут Хавьер. Я являюсь владельцем этого чудного места.

Его тонкая бородка и приглаженные назад волосы могли бы создать впечатление достаточно проницательного мужчины, которые нравились моей маме. Но бегающие из стороны в сторону улыбающиеся глаза портили всё впечатление о нём.

— А это наш администратор, Максимус.

— Здравствуйте! — ответила мама, протягивая свою руку в ответ на выставленную руку Хавьера, — Очень светлое здание! На каком этаже находится квартира?

— На седьмом. Пройдёмте, я вам всё подробно расскажу и покажу. Чувствуйте себя как дома.

Мы пошли за ним следом и вскоре очутились в просторном лифте, полностью покрытом зеркалами. Человек с еле заметными намёками седины в волосах нажал на кнопку семь.

— Здесь везде присутствует современный дизайн, но в сочетании с предметами старины, которые я люблю иногда находить на блошиных рынках, — тут он загадочно мне подмигнул, — получается что-то новое и довольно стильное. Вам должно понравиться. О, вот и седьмой. Пройдёмте.

Мы вышли из лифта и оказались посреди длинного коридора, усеянного серебристыми металлическими дверями, сверкающими так отчаянно, что моим глазам захотелось непрерывно моргать. На полу находилась тёмно-бордовая ковровая дорожка, а под потолком висели удлинённые цилиндрической формы люстры, которые, будто нарочно, придавали этому коридору ещё большую протяженность. Из-за такой обстановки создавалось ощущение, что мы находились на подводной лодке.

— А вот и ваши апартаменты. Номер семьдесят три. — Домовладелец подошёл к одной из дверей и открыл её, достав из кармана брюк огромную связку ключей, — Проходите.

Мы вошли в просторную, светлую квартиру. На белых стенах висели картины с изображёнными на них африканскими животными в ярких тонах. Мебель из беленого дуба создавала ещё большее ощущение лёгкости и простора, и среди всей этой белоснежности броскими, но аккуратными пятнами выделялись непохожие друг на друга предметы интерьера. В одном из углов гостиной стояла резная старинная вешалка для одежды с крючками, имитировавшими нос носорога. На журнальном столике красовалась коричневая лампа, обтянутая полупрозрачной змеиной кожей. В стеклянной вазе изящными изгибами стояли сухие древесные ветви. И все эти массивные предметы придавали комнате экзотичность и совершенно не портили её эстетику.

Комнат, не считая кухни, было всего две — гостиная и спальня. Но, учитывая их размеры и простор, можно было с уверенностью заявить, что моя прежняя квартира создавалась для карликов. Пройдя из гостиной с уютным диваном через белую арку, я оказалась в спальне, посреди которой стояла просторная кованая кровать, а рядом с окном — письменный стол.

«Да, это вполне то, что нужно. Здесь моим мыслям должно понравиться».

Из кухни доносились хвалебные заверения домовладельца и мамины одобрительные комментарии. Подойдя к окну, я взглянула на город. Я находилась выше уровня крыш соседствующих зданий, и мне это нравилось. Панорама открывалась прекрасная, и среди множества разношёрстных зданий можно было разглядеть ратушу. Тут мой взгляд упал на старинное кирпичное здание, находящееся через дорогу, и я вдруг вспомнила, что собиралась посмотреть ещё один дом. Должно быть это он…

— Ну как тебе здесь, нравится? Мне очень! Я уже придумала, как можно расставить азалии и драцены на кухне, — мама появилась, словно из-под земли, — Добавим зелени, повесим светлые в тон стенам шторы, и вуаля! Это же мечта, а не квартира. Только я думаю, стол на кухне нужно будет переставить.

— Мне так нравятся ваши дизайнерские идеи! — Отозвался испанский домовладелец, не скрывая своего удовлетворения, — Да, стол вполне можно будет передвинуть поближе к окну.

— Мам, я тут вспомнила, что у нас в запасе был ещё один вариант. Думаю, это он. — Я показала пальцем на красное трёхэтажное здание через дорогу.

— О, я и забыла уже о той квартире. Ты уверена, что хочешь ещё что-то смотреть? По-моему, мы нашли то, о чём ты так мечтала.

— Да, но давай посмотрим ещё тот особняк. Мне жутко интересно рассмотреть его изнутри.

— Ох, дорогуша, это что-то вроде гостевого дома. — Сказал испанец с видом лёгкого пренебрежения, — Но, по правде говоря, я давно не слышал, чтобы там что-то сдавали. Его наследники ведут за него непрекращающуюся войну уже много лет.

Он вздохнул с напускной грустью и театрально опустил глаза.

— Что ж, заверяю вас, что мой «Фантастико́ спи́ти» будет безумно рад такой постоялице, как вы. И я больше чем уверен, что осмотрев все свободные квартиры в этом районе, вы непременно порадуете своим окончательным решением именно нас.

Посоветовавшись с мамой и убедив её, что возьму эти апартаменты, я уговорила её посмотреть особняк, находящийся через дорогу, ибо что-то внутри меня испытывало непреодолимое желание там оказаться.

— Ну и как тебе домовладелец? Согласись, он весьма дружелюбен. — Мама заметно погрустнела, когда мы вышли из отеля.

— Он назвал меня дорогушей.

— Зато у него есть вкус, и эта квартира — самый лучший вариант из всех, что мы видели. — Мама улыбнулась, и я улыбнулась ей в ответ, согласившись с её заключением.

И вот, через мгновенье мы уже стояли перед огромным старинным зданием из тёмно-красного кирпича. Оно выглядело вполне обычно для своего аристократического статуса, не считая ярко красных деревянных окон, придававших дому ещё больше странного мистицизма. На втором этаже этого роскошного особняка располагалась веранда, на которой можно было разглядеть чёрную плетёную мебель. Не зная года постройки здания, мы с мамой предположили, что ему было лет двести.

Войдя внутрь, я почувствовала лёгкую тоску по прошлому. До чего же печально наблюдать за превращением в прах чьих-то стараний, усилий и чьей-то жизни. Ведь, как правило, время не властно над предметами старины.

Увидев завораживающее убранство застланного во всех углах паутиной коридора, когда-то считавшегося верхом моды и изящества, я на миг представила себе хозяев этого самого особняка, которые с тщательным трепетом в своё время подбирали для своего уютного дома фарфоровые вазы и громоздкие портьеры. Думаю, они были бы глубоко раздосадованы, если бы встали из могил и увидели, что их потомки заменили шерстяные ковры дешевой синтетикой, а канделябры — электрическими лампами.

Сделав несколько шагов вперёд, я вдруг ощутила странное чувство. Нет, не чувство, что я здесь уже была, и мне всё знакомо. Я почувствовала, как меня объяли страх и паника. Мне захотелось бежать, только я не понимала куда. Моё подсознание твердило, что я должна что-то предпринять, но я не понимала что. Мама шла впереди меня, и мои ноги, машинально следуя за ней, перемещали моё тело вперёд, а мысли тщетно толкали назад к двери.

«Так, стоп, хватит! Прекрати сейчас же!» — Мысленно я закричала сама на себя.

Со мной такое уже случалось, и в последнее время это стало повторяться всё чаще. Будто внутри меня поселился еще один человек, еще одна личность, неожиданно появляющаяся и протестующая по любому безобидному поводу. Она часто не соглашалась с моими решениями, делая из меня неуверенного в себе ребенка. Но что ей нужно от меня на этот раз?

«Убирайся подальше! Туда, откуда ты вечно появляешься! Хватит меня преследовать!».

Я изо всех сил пыталась вернуть себе самообладание. Постепенно дыхание стало нормализоваться, и мысли успокоились. Паника прошла. Интересно, почему я вдруг…

— Добрый день! Мы проходили мимо и случайно узнали, что здесь сдаются комнаты. Вы хозяйка этого дома? — Вдруг я услышала, как моя мама обращается к какому-то силуэту, стоящему в маленькой комнате, похожей на кухню или кладовую, к которой нас неожиданно быстро привёл длинный коридор.

— Ага. Хозяйка тут я. — Силуэт ответил неспешно, развязно, и совершенно не собирался поворачиваться к нам лицом. Через десять секунд он, наконец, повернулся, и я увидела взрослую женщину со стаканом воды в одной руке и с чем-то маленьким в другой. На ней были надеты повидавший жизнь старый синий халат, завязанный на прямой талии, и серые потрёпанные тапочки. Её короткие пепельные волосы лежали неухожено, а расслабленная улыбка настораживала и даже пугала.

«Что-то здесь не так» — подумала я, и мой взгляд упал на то, что она держала двумя пальцами около стакана с водой. Это была таблетка.

— Не хотите со мной за компанию? — Женщина произнесла это с озорной улыбкой, и чуть помедлив, одним глотком запила таблетку водой.

Мы с мамой переглянулись и снова уставились на женщину, стоявшую перед нами и по-прежнему нам улыбавшуюся. Она явно была либо под чем-то, либо просто сумасшедшей. Я стала думать над тем, чтобы уже уходить отсюда, как вдруг, странная женщина отодвинула ящик кухонного стола и достала оттуда ключ. С той же загадочной улыбкой она шагнула ко мне и протянула старинный медный ключ с совсем новой биркой, на которой было написано: «117». Не переставая улыбаться, женщина сказала, как только я взяла ключ из её рук:

— Там в углу есть лестница. Вам нужно по ней подняться.

Я взглянула на маму, и она всем своим видом будто произнесла:

«Мдаа уж, что-то тут не то».

Мы стали подниматься по крутой винтовой лестнице, а женщина осталась стоять на своём месте, довольным взглядом провожая нас наверх. Мама молчала, и от этого мне становилось еще больше не по себе. Будто моя жизнь была нормальной до прихода в этот странный особняк, а сейчас все вокруг стали вести себя как сумасшедшие. Вдруг, я заметила, что сжимаю одной рукой еще более странный предмет — ключ с номером сто семнадцать.

Странно, почему сто семнадцать? Здесь же от силы комнат тридцать. Я нахожусь в эпицентре какой-то чертовщины, а моя паникующая личность куда-то запропастилась и не появлялась в нужный момент. Ах да, я ведь сама прогнала её. Ладно, посмотрю быстро эту чертову комнату и сразу же уйду отсюда. Почему мама так странно молчит?

Решив держаться настороженно и закончив внутренний монолог с самой собой, я вдруг заметила, что стою посреди уютной старинной гостиной и даже не знаю, на какой этаж мы поднялись. Мама остановилась впереди меня и стала с интересом рассматривать интерьер просторной с большими до пола окнами гостиной, посреди которой находились камин, диван и пыльные кожаные кресла. Тёмно-бардовые стены и приглушенные коричневые лампы на удивление не нагнетали, наоборот, в гостиной оказалось неожиданно светло. Тут я заметила, что слева и справа располагались двери, ведущие куда-то ещё. Я шагнула вперёд, оглянулась и вдруг увидела, что посреди комнаты в кожаном кресле сидела пожилая седая дама и читала какую-то старую пожелтевшую газету.

— Добрый день! — Вдруг сказала мне седая женщина и аккуратно сложила старинную газету у себя на коленях. От её умного внимательного взгляда мне стало легче, но через пару секунд облегчение снова сменилось страхом. Женщина начала улыбаться. Причем её улыбка была такой же странной, как и улыбка той ненормальной, что дала мне старый ключ. Их пытливые взгляды одинаково подозрительно проникали мне в душу, вызывая в ней смущение и негодование. Будто они знали все мои секреты или что-то обо мне такое, чего не знала я сама.

Здравствуйте! — Бодро ответила я и почувствовала лёгкую дрожь в ногах. Изо всех сил я жаждала убраться отсюда как можно дальше и пыталась поймать мамин взгляд, но она, будто не обращая внимания на все эти странности, продолжала молча рассматривать картины.

«Может быть, я нервничаю по пустякам, и в этом месте нет ничего страшного?».

Не понимая своих собственных эмоций, я подошла к одной из двойных зелёных узких дверей, похожих на ставни.

«Это вообще дверь или окно?».

— Вы новая постоялица? Добро пожаловать. Уверенна, вам здесь понравится. Многие из нас, когда-то приехавшие на недельку-две, так и не смогли отсюда съехать. Настолько здесь оказалось тихо и уютно, что это место стало нашим домом. — Пропела слащавым голосом, сидевшая в кресле женщина.

Я выдавила из себя слабую улыбку, но ничего не ответила.

«Стало домом? Как это?».

— У вас потерянный и довольно смущенный вид. — Заметила седая женщина, — Должно быть, вы познакомились с нашей домовладелицей.

— О, да. — Не сразу ответила я.

— Ах, это Марго. Она, конечно, со странностями, но безобидная и дружелюбная. Вы её ещё полюбите.

Я промолчала и не обернулась, не желая вновь увидеть её чеширскую улыбку.

Вдруг я заметила рядом с необычной дверью выгравированные цифры. Подойдя ближе и приглядевшись, я распознала число сто семнадцать.

«Ого, так это же мой номер!».

Взявшись двумя руками за маленькие ржавые ручки, я резко распахнула дверки. В лицо подул свежий последождевой воздух, и мои глаза часто заморгали.

Прямо передо мной на расстоянии вытянутой руки находилось старинное витражное стекло. В центре множества разноцветных стёклышек застыла картина с танцующими людьми в синих одеждах. На их силуэтах и чуть ниже та же синяя краска была странным образом нанесена большими каплями, будто потекла и в этом положении засохла.

Какое странное окно. За внутренними ставнями находилось небольшое углубление и витражное стекло, а с улицы этого окна даже и не видно.

«Должно быть, такие окна здесь расположены с другой стороны особняка и выходят во двор».

Наклонившись чуть вперёд, я захотела взглянуть на улицу сквозь радугу переливающихся и в некоторых местах покрытых ржавчиной, стёклышек. И вдруг, мои брови поползли наверх. Я поняла, что нахожусь на втором этаже особняка, но посмотрев вниз на улицу, я увидела группу людей, полностью одетых в чёрные балахоны. Их было не меньше пятидесяти, и они стояли, собравшись небольшой группой прямо посреди двора под окном, которое я распахнула.

— Сегодня похороны. — Сказал знакомый, но резко изменившийся голос позади меня.

Я быстро оглянулась и увидела седую даму, которая тем временем неслышно встала с кресла и уже стояла рядом со мной. Это была та же женщина, что и пять минут назад, но в ней произошла какая-то глубокая и резкая перемена, и тут я поняла, какая. Она больше не улыбалась. Выражение её серьёзного и мрачного лица делало из неё совершенно другого человека.

Я почувствовала, как моё сердце стало сползать к пяткам, а земля медленно уходила из-под ног. Быстро моргая, я принялась осматривать внезапно потемневшую комнату и вдруг поняла, что моей матери в ней нет. Шкафы, кресла и камин стали приближаться ко мне, словно живые. Стены медленно надвигались, и посреди всего этого непонятного безумия рядом со мной стояла незнакомая женщина, во все глаза смотревшая мне в душу.

— Что здесь происходит?! — Произнесла я и сама не узнала свой дрожавший голос. Он исходил откуда-то извне.

— Сегодня похороны. — Сухо повторила женщина. Она не шевелилась и продолжала смотреть на меня в упор ледяным суровым взглядом.

Еле сдерживая уже выливающийся из краёв приступ панической атаки, я вновь выглянула в окно, и тут я не выдержала. Люди, стоявшие внизу, вдруг подняли на меня свои головы, и среди них впереди было одно уже знакомое мне лицо. Это был Хавьер, хозяин соседнего отеля. Он смотрел на меня бесчувственным холодным взглядом, как и окружавшие его незнакомцы.

Следующее моё чувство сложно описать обычными словами. По всему моему телу разлилось нечто, похожее на свинец. Веки стали настолько тяжелыми, что двигать ими было невозможно. Рука, замершая на ржавой ручке маленькой дверцы, не слушалась и не хотела её отпускать. Ноги, которым мой мозг посылал последние отчаянные приказы бежать, не шелохнулись. Даже личная внутренняя паникёрша куда-то исчезла. Я потеряла контроль над всем своим телом. Я потеряла всё своё сознание.