Неточные совпадения
Это
была полная чаша во вкусе того доброго старого времени, когда произвол, насилия и все темные
силы крепостничества уживались рядом с самыми светлыми проявлениями человеческой души и мысли.
Они
были круглыми сиротами и всеми
силами молодой души приросли к гуляевскому дому.
— Надя, мать — старинного покроя женщина, и над ней смеяться грешно. Я тебя ни в чем не стесняю и выдавать
силой замуж не
буду, только мать все-таки дело говорит: прежде отцы да матери устраивали детей, а нынче нужно самим о своей голове заботиться. Я только могу тебе советовать как твой друг. Где у нас женихи-то в Узле? Два инженера повертятся да какой-нибудь иркутский купец, а Привалов совсем другое дело…
А ведь согласитесь, Сергей Александрыч, в славянофильстве, за вычетом неизбежных увлечений и крайностей в каждом новом деле,
есть, несомненно, хорошие стороны, известный саморост, зиждительная
сила народного самосознания…
После своего визита к Половодову Привалов хотел через день отправиться к Ляховскому. Не побывав у опекунов, ему неловко
было ехать в Шатровские заводы, куда теперь его тянуло с особенной
силой, потому что Надежда Васильевна уехала туда. Эта последняя причина служила для Привалова главной побудительной
силой развязаться поскорее с неприятным визитом в старое приваловское гнездо.
Вернее всего
было, что созидающими элементами здесь являлось много различных
сил и счастливых случаев, а узлом всего являлась удивительная способность Ляховского сразу определять людей и пользоваться ими, как игрок пользуется шахматами в своих ходах.
Они не
были ни злыми, ни глупыми, ни подлецами, но всякую минуту могли
быть тем, и другим, и третьим в
силу именно своей бесхарактерности.
При виде улыбавшейся Хины у Марьи Степановны точно что оборвалось в груди. По блудливому выражению глаз своей гостьи она сразу угадала, что их разорение уже известно целому городу, и Хиония Алексеевна залетела в их дом, как первая ворона, почуявшая еще теплую падаль. Вся кровь бросилась в голову гордой старухи, и она готова
была разрыдаться, но вовремя успела собраться с
силами и протянуть гостье руку с своей обыкновенной гордой улыбкой.
— Да, с этой стороны Лоскутов понятнее. Но у него
есть одно совершенно исключительное качество… Я назвал бы это качество притягательной
силой, если бы речь шла не о живом человеке. Говорю серьезно… Замечаешь, что чувствуешь себя как-то лучше и умнее в его присутствии; может
быть, в этом и весь секрет его нравственного влияния.
Ведь вам придется стать лицом к лицу с организованной
силой эксплуатации, с одной стороны, а с другой — с пассивным сопротивлением той именно массы, для которой все
будет делаться.
Только с двумя привычками Зося
была не в
силах расстаться: это со своими лошадьми и с тысячью тех милых, очень дорогих и совершенно ненужных безделушек, которыми украшены
были в ее комнате все столы, этажерки и даже подоконники.
— И тщеславие… Я не скрываю. Но знаете, кто сознает за собой известные недостатки, тот стоит на полдороге к исправлению. Если бы
была такая рука, которая… Ах да, я очень тщеславна! Я преклоняюсь пред
силой, я боготворю ее.
Сила всегда оригинальна, она дает себя чувствовать во всем. Я желала бы
быть рабой именно такой
силы, которая выходит из ряду вон, которая не нуждается вот в этой мишуре, — Зося обвела глазами свой костюм и обстановку комнаты, — ведь такая
сила наполнит целую жизнь… она даст счастье.
Зося закусила губу и нервно откинула свои белокурые волосы, которые рассыпались у нее по обнаженным плечам роскошной волной: в ее красоте в настоящую минуту
было что-то захватывающее, неотразимое, это
была именно
сила, которая властно притягивала к себе. Нужно
было быть Лоскутовым, чтобы не замечать ее волшебных чар.
Колесо готово уже
было раздавить маленькое детское тельце, как он с
силой, какую дает только отчаяние, одним движением перевернул тяжелый экипаж, и девочка осталась цела и невредима.
—
Будем, по примеру Сергея Александрыча, надеяться на целебную
силу деревенского воздуха, — проговорил доктор.
Оставаться в Узле, на развалинах погибшей пансионской дружбы,
было выше даже ее
сил, и она решилась отдохнуть на лоне природы.
— Ах, да, конечно! Разве ее можно не любить? Я хотел совсем другое сказать: надеетесь ли вы… обдумали ли вы основательно, что сделаете ее счастливой и сами
будете счастливы с ней. Конечно, всякий брак — лотерея, но иногда полезно воздержаться от риска… Я верю вам, то
есть хочу верить, и простите отцу… не могу! Это выше моих
сил… Вы говорили с доктором? Да, да. Он одобряет выбор Зоси, потому что любит вас. Я тоже люблю доктора…
Оно
было так необъятно, такой властной
силой окрыляло его душу, точно поднимало над землей, где недоставало воздуху и делалось тесно.
Это
были жалкие усилия, что и сам Ляховский сознавал в спокойную минуту, но освободиться от своей idee fixe он
был не в
силах.
Народ все
был свой, всех загоняла сюда за зеленые столы одна
сила — бессодержательность и скука провинциальной жизни.
Оставаться в Узле теперь
было выше его
сил.
Ведь это целое
было неизмеримо велико и влекло к себе с такой неудержимой
силой…
Даже злобы к этому целому Привалов не находил в себе: оно являлось только колоссальным фактом, который
был прав сам по себе, в
силу своего существования.
Она здесь, в Узле, — вот о чем думал Привалов, когда возвращался от Павлы Ивановны. А он до сих пор не знал об этом!.. Доктор не показывается и, видимо, избегает встречаться с ним. Ну, это его дело. В Привалове со страшной
силой вспыхнуло желание увидать Надежду Васильевну, увидать хотя издали… Узнает она его или нет? Может
быть, отвернется, как от пьяницы и картежника, которого даже бог забыл, как выразилась бы Павла Ивановна?
По деревянному тротуару действительно шел Лоскутов. Привалов не узнал его в первую минуту, хотя по внешности он мало изменился. В этой характерной фигуре теперь сказывалось какое-то глубокое душевное перерождение; это
было заметно по рассеянному выражению лица и особенно по глазам, потерявшим свою магическую притягательную
силу. Привалова Лоскутов узнал не вдруг и долго пристально всматривался в него, пока проговорил...
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими
силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не
будет ли какого приказанья?
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Сбежал с кафедры и что
силы есть хвать стулом об пол.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот
был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
Довольно! Окончен с прошедшим расчет, // Окончен расчет с господином! // Сбирается с
силами русский народ // И учится
быть гражданином.