Цитаты со словом «дорогое»
Хиония Алексеевна прошла в небольшую угловую комнату, уставленную старинной мебелью и разными поставцами с серебряной посудой и
дорогим фарфором.
В переднем углу, в золоченом иконостасе, темнели образа старинного письма; изможденные, высохшие лица угодников, с вытянутыми в ниточку носами и губами, с глубокими морщинами на лбу и под глазами, уныло глядели из
дорогих золотых окладов, осыпанных жемчугом, алмазами, изумрудами и рубинами.
Привалова поразило больше всего то, что в этом кабинете решительно ничего не изменилось за пятнадцать лет его отсутствия, точно он только вчера вышел из него. Все было так же скромно и просто, и стояла все та же деловая обстановка. Привалову необыкновенно хорошо казалось все: и кабинет, и старик, и даже самый воздух, отдававший дымом
дорогой сигары.
Ведь каждый час
дорог, а я вот пачкаюсь здесь с докторами.
Привалов шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних дней.
Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно бросалась в глаза после скромной обстановки кабинета. В небольшой голубой гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул на кучку нот, лежавших на пюпитре.
Полинявшие
дорогие ковры на полу, резная старинная мебель красного дерева, бронзовые люстры и канделябры, малахитовые вазы и мраморные столики по углам, старинные столовые часы из матового серебра, плохие картины в дорогих рамах, цветы на окнах и лампадки перед образами старинного письма — все это уносило его во времена детства, когда он был своим человеком в этих уютных низеньких комнатах.
— Ты старины-то не забывай, — наставительно продолжала она по
дороге в столовую.
Эта похвала заставила Марью Степановну даже покраснеть; ко всякой старине она питала нечто вроде благоговения и особенно дорожила коллекцией старинных сарафанов, оставшихся после жены Павла Михайловича Гуляева «с материной стороны». Она могла рассказать историю каждого из этих сарафанов, служивших для нее живой летописью и биографией давно умерших
дорогих людей.
С появлением девушек в комнату ворвались разные детские воспоминания, которые для постороннего человека не имели никакого значения и могли показаться смешными, а для действующих лиц были теперь особенно
дороги.
Один вид Сергея Привалова поднимал пред ней целый ряд
дорогих ее сердцу покойников.
Какой-то дикий разгул овладел всеми: на целые десятки верст
дорога устилается красным сукном, чтобы только проехать по ней пьяной компании на бешеных тройках; лошадей не только поят, но даже моют шампанским; бесчисленные гости располагаются как у себя дома, и их угощают целым гаремом из крепостных красавиц.
С своей стороны он желал дать им лучшее образование, поставить на
дорогу, а там — как знают.
Для этой гигантской работы застоявшейся провинциальной мысли и не знавшей удержу фантазии достаточно было всего нескольких дней, пока Привалов отдыхал от
дороги в «Золотом якоре».
Он как-то сразу полюбил свои три комнатки и с особенным удовольствием раскрыл дорожный сундук, в котором у него лежали самые
дорогие вещи, то есть портрет матери, писанный масляными красками, книги и деловые бумаги.
Вся передняя стена моленной была занята иконостасом, в котором, под
дорогими окладами из серебра и золота, темнели образа самого старинного письма.
Под некоторыми иконами висели богатые пелены с золотыми крестами и
дорогим шитьем по углам; на маленьком столике, около самого аналоя, дымилась серебряная кацея.
Привалов вдруг покраснел. Слова пьяного Бахарева самым неприятным образом подействовали на него, — не потому, что выставляли в известном свете Марью Степановну, а потому, что имя
дорогой ему девушки повторялось именно при Веревкине. Тот мог подумать черт знает что…
Этот старинный дом, эти уютные комнаты, эта старинная мебель, цветы, лица прислуги, самый воздух — все это было слишком дорого для него, и именно в этой раме Надежда Васильевна являлась не просто как всякая другая девушка, а последним словом слишком длинной и слишком красноречивой истории, в которую было вплетено столько событий и столько
дорогих имен.
Странное дело, это девичье имя осветило каким-то совершенно новым светом все его заветные мечты и самые
дорогие планы.
Раньше он иногда сомневался в их осуществимости, иногда какое-то нехорошее чувство закрадывалось в душу, но теперь ему стоило только вызвать в своем воображении
дорогие черты, и все делалось необыкновенно ясно, всякие сомнения падали сами собой.
Привалов, пока Заплатина успела немного прийти в себя, уже проходил на половину Марьи Степановны. По
дороге мелькнуло улыбнувшееся лицо Даши, а затем показалась Верочка. Она была в простеньком ситцевом платье и сильно смутилась.
— А что, Сергей Александрыч, — проговорил Бахарев, хлопая Привалова по плечу, — вот ты теперь третью неделю живешь в Узле, поосмотрелся? Интересно знать, что ты надумал… а? Ведь твое дело молодое, не то что наше, стариковское: на все четыре стороны скатертью
дорога. Ведь не сидеть же такому молодцу сложа руки…
Гляжу я на тебя и думаю: здоров, молод, — скатертью
дорога на все четыре стороны…
Привалов приехал к Веревкину утром. У чистенького подъезда он встретил толпу оборванных мужиков, которые сняли шапки и почтительно дали ему
дорогу. Они все время оставались без шапок, пока Привалов дожидался лакея, отворившего парадную дверь.
На прощанье Агриппина Филипьевна даже с некоторой грустью дала заметить Привалову, что она, бедная провинциалка, конечно, не рассчитывает на следующий визит
дорогого гостя, тем более что и в этот успела наскучить, вероятно, до последней степени; она, конечно, не смеет даже предложить столичному гостю завернуть как-нибудь на один из ее четвергов.
— Тонечка, представляю тебе нашего
дорогого гостя, — рекомендовал Половодов своей жене Привалова.
В настоящую минуту тепленькое место директора в узловско-моховском банке и довольно кругленькая сумма, получаемая им в опекунском совете по опеке над Шатровскими заводами, давали Половодову полную возможность жить на широкую ногу и придумывать разные
дорогие затеи.
— Позвольте… Главное заключается в том, что не нужно терять
дорогого времени, а потом действовать зараз и здесь и там. Одним словом, устроить некоторый дуэт, и все пойдет как по нотам… Если бы Сергей Привалов захотел, он давно освободился бы от опеки с обязательством выплатить государственный долг по заводам в известное число лет. Но он этого не захотел сам…
— Для вас,
дорогой дядюшка, для вас хлопочу: вы мне открыли глаза, — восторженно заявил Половодов, не зная, чем бы еще угостить дорогого дядюшку. — Я просто мальчишка перед вами, дядюшка… Частицу вашей мудрости — вот чего я желаю! Вы, дядюшка, второй Соломон!..
— Понимаю, понимаю и понимаю,
дорогой Оскар Филипыч.
— Надеюсь, что мы с вами сойдемся,
дорогой дядюшка, — говорил Половодов, провожая гостя до передней.
В его будущем кабинете каждая вещь будет предметом искусства, настоящего,
дорогого искусства, которое в состоянии ценить только глубокий знаток и любитель.
— А ведь я думал, что вы уже были у Ляховского, — говорил Половодов на
дороге к передней. — Помилуйте, сколько времени прошло, а вы все не едете. Хотел сегодня сам ехать к вам.
— Извините, я оставлю вас на одну минуту, — проговорил он и сейчас же исчез из кабинета; в полуотворенную дверь донеслось только, как он быстро скатился вниз по лестнице и обругал по
дороге дремавшего Пальку.
Да разве мне
дорога самая метла?
Метод, идея
дороги: кто не умеет сберечь гроша, тот не сбережет миллиона…
По
дороге Половодов встретил смазливую горничную в белом фартуке с кружевами; она бойко летела с серебряным подносом, на котором стояли пустые чашки из-под кофе.
— Кто у барышни? — спросил Половодов, загораживая
дорогу и стараясь ухватить двумя пальцами горничную за подбородок с ямочкой посредине.
Везде стояла старинная мебель красного дерева с бронзовыми инкрустациями,
дорогие вазы из сибирской яшмы, мрамора, малахита, плохие картины в тяжелых золоченых рамах, — словом, на каждом шагу можно было чувствовать подавляющее влияние самой безумной роскоши.
— А вот подождите, проведут к нам железную
дорогу, тогда мы еще не так процветем.
И господь его знает, совсем было слез, да по
дороге зацепил, видно, голяшкой за кирпичи, да как ногами бухнет в окно…
Давид был тем же матушкиным сынком, как и Виктор Васильич; эти молодые люди весело шли по одной дорожке, и у обоих одинаково было парализовано самое
дорогое качество в каждом человеке — воля, характер.
Всю
дорогу Веревкин болтал, как школьник. Это веселое настроение подействовало заразительно и на Привалова. Только когда они проезжали мимо бахаревского дома, Привалову сделалось как-то немного совестно — совестно без всякой видимой причины. Он заранее чувствовал на себе полный немого укора взгляд Марьи Степановны и мысленно сравнил Надю с Антонидой Ивановной, хотя это и были несравнимые величины.
Темная визитка Лоскутова, покрытая кое-где пылью и пухом, и смятая сорочка свидетельствовали о вкусах своего хозяина, который, очевидно, не переменил костюма с
дороги.
— Не беспокойтесь и не сомневайтесь,
дорогой Игнатий Львович. Вы можете быть совершенно откровенны с Оскаром Филипычем: я объяснил ему все относительно приваловской опеки…
Звонок повторился с новой силой, и когда Лука приотворил дверь, чтобы посмотреть на своего неприятеля, он даже немного попятился назад: в дверях стоял низенький толстый седой старик с желтым калмыцким лицом, приплюснутым носом и узкими черными, как агат, глазами. Облепленный грязью татарский азям и смятая войлочная шляпа свидетельствовали о том, что гость заявился прямо с
дороги.
Уже подростком, когда старик Гуляев открыл свои прииски в Сибири, Шелехов попал к нему и там вышел на свою настоящую
дорогу.
— Это от
дороги, Марья Степановна… Ведь двадцать ден гнал сюды; так запаливал, в том роде, как генерал-губернатор.
— Ах, я совсем заболталась с вами, Марья Степановна, — спохватилась Хина, допивая чашку. — Мне еще нужно поспеть сегодня в десять мест… До свидания,
дорогая Марья Степановна!..
Данилушку он видел точно в тумане и теперь шел через столовую по мягкой тропинке с каким-то тяжелым предчувствием: он боялся услышать знакомый шорох платья, боялся звуков
дорогого голоса и вперед чувствовал на себе пристальный и спокойный взгляд той, которая для него навсегда была потеряна.
Неточные совпадения
«Уж не болен ли, говорит, Сереженька с дороги-то, или, может, на нас сердится…» А я ей прямо так и сказал: «Вздор, за задние ноги приволоку тебе твоего Сереженьку…» Нет, кроме шуток, едем поскорее, мне, право, некогда.
— Грязцы точно что захватил дорогой-то… Не раздеваясь, гнал три недели!.. Рука даже опухла от подзатыльников ямщикам… Ей-богу!..
— Да ведь ты дорогой-то, поди, на каждом станке прикладывался? Вон, глаза-то совсем заплыли…
Цитаты из русской классики со словом «дорогое»
Ассоциации к слову «дорогое»
Синонимы к слову «дорогое»
Предложения со словом «дорогой»
- Всё же она смотрела во все глаза, как подруги работают бок о бок, болтают, разбирая коробки, и с каждой минутой убеждалась, что за годы тесной дружбы девочки стали очень дороги друг другу.
- Я пошла по боковой тропинке, потому что по большой дороге шло много пьяных.
- Но мы стали брать его с собой в лес с тех пор, как мама заблудилась и два часа не могла найти дорогу домой.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «дорогой»
Что (кто) бывает «дорогим»
Афоризмы русских писателей со словом «дорогой»
Дополнительно