Неточные совпадения
Эти причеты и плачи наводили тоску даже на солдат, — очень уж ревет девка, пожалуй, еще
воевода Полуект Степаныч услышит, тогда всем достанется. Охоня успела разглядеть всех узников и
узнавала каждого по голосу. Всех ей было жаль, а особенно сжималось ее девичье сердце, когда из темноты глядели на нее два серых соколиных глаза. Белоус только встряхивал кудрями, когда Охоня приваливалась к их окну.
Разбойные люди расспросили дьячка про розыск, который вел в Усторожье
воевода Полуект Степаныч, и обрадовались, когда Арефа сказал, что сидел вместе с Белоусом и Брехуном. Арефа подробно рассказал все, что сам
знал, и разбойные люди отпустили его. Правда, один мужик приглядывался к Охоне и даже брал за руку, но его оттащили: не такое было время, чтобы возиться с бабами. Охоня сидела ни жива ни мертва, — очень уж она испугалась. Когда телега отъехала, Арефа захохотал.
Опять работает
воевода, даже вспотел с непривычки, а присесть боится. Спасибо, пришел на выручку высокий рыжий монах и молча взял метелку.
Воевода взглянул на него и сразу
узнал вчерашнего ставленника, — издали страшный такой, а глаза добрые, как у младенца.
Этими словами слепой старик точно придавил вратаря. Полуект Степаныч
узнал его: это был тот самый Брехун, который сидел на одной цепи с дьячком Арефой. Это открытие испугало
воеводу, да и речи неподобные болтает слепой бродяга. А сердце так и захолонуло, точно кто схватил его рукой… По каком ясном соколе убивается красная пташка?.. Боялся догадаться старый
воевода, боялся поверить своим ушам…
Это предположение подтвердилось, когда на другой день утром сестры
узнали, как пропал из монастыря
воевода Полуект Степаныч и как ночью слепец Брехун принес монашеское одеяние черного попа Пафнутия.
Последним
узнал о всем случившемся игумен Моисей и возревновал, яко скимен. Досталось больше всех келарю Пафнутию, которому в послушание пришлось звонить на колокольне, где недавно звонил усторожский
воевода. Не успел утишиться игумен, как приехала из Усторожья воеводша Дарья Никитична и горько плакалась на свою злую беду.
— Искать буду с Гарусова, — смело заявил он. — Я письменный человек и дорогу найду… У меня и свое монастырское начальство есть, и горная канцелярия, и
воеводу Полуехта Степаныча
знаю… да.
Дарья Никитична только опустила глаза. Плохо она верила теперь даже игумену Моисею: не умел он устрашить
воеводу вовремя, а теперь лови ветер в поле. Осатанел
воевода вконец, и приступу к нему нет. Так на всех и рычит, а
знает только свою поганку Охоньку. Для нее подсек и свою честную браду, и рядиться стал по-молодому, и все делает, что она захочет, поганка. Ходит
воевода за Охонькой, как медведь за козой, и радуется своей погибели. Пробовала воеводша плакаться игумену Моисею, да толку вышло мало.
Тот же
воевода засел себе в Усторожье и
знать ничего не хочет.
— А ежели меня дьячок испортил? — оправдывался
воевода. — Я-то
знаю хорошо, как все это дело вышло… Вот как испортил: не успел я глазом мигануть. Какие он мне слова-то говорил?.. Ох, горюшко душам нашим!
Неточные совпадения
Наконец он
узнал, что это была дочь приехавшего на время ковенского
воеводы.
— Не
знаю, это так ли-с! — начал говорить Вихров (ему очень уж противна показалась эта битая и избитая фраза молодого правителя канцелярии, которую он, однако, произнес таким вещим голосом, как бы сам только вчера открыл это), — и вряд ли те
воеводы и наместники были так дурны.
Ведь он весь высох с тоски; приворотила его к себе нечистой силой уфимская ведьма, дочка набольшого тамошнего
воеводы, что ли, наместника ли — не
знаю.
Пугачев,
узнав о том, обратился к Алатырю; но, прикрывая свое движение, послал к Ядринску шайку, которая и была отбита
воеводою и жителями, а после сего встречена графом Меллиным и совсем рассеяна.
— Бог весть! не
узнаешь, любезный. Иногда удается и теляти волка поймати; а Пожарский не из простых
воевод: хитер и на руку охулки не положит. Ну если каким ни есть случаем да посчастливится нижегородцам устоять против поляков и очистить Москву, что тогда с нами будет? Тебя они величают изменником, да и я, чай, записан у Пожарского в нетех, так нам обоим жутко придется. А как будем при Хоткевиче, то, какова ни мера, плохо пришло — в Польшу уедем и если не здесь, так там будем в чести.