Неточные совпадения
В нижней клети усторожской судной избы
сидели вместе башкир-переметчик Аблай, слепец Брехун, беломестный казак Тимошка Белоус и дьячок из Служней слободы Прокопьевского
монастыря Арефа. Попали они вместе благодаря большому судному делу, которое вершилось сейчас
в Усторожье воеводой Полуектом Степанычем Чушкиным. А дело было не маленькое. Бунтовали крестьяне громадной монастырской вотчины. Узники прикованы были на один железный прут. Так их водили и на допрос к воеводе.
А слепец Брехун ходил со своим «глазом» по Служней слободе как ни
в чем не бывало. Утром он
сидел у
монастыря и пел Лазаря, а вечером переходил к обители, куда благочестивые люди шли к вечерне. Дня через три после бегства воеводы, ночью, Брехун имел тайное свидание на старой монастырской мельнице с беломестным казаком Белоусом, который вызвал его туда через одного нищего.
— И
в монастыре тоже пушки налажены… Только, сказывают, бонбы-то верхом пролетят над Служнею слободой. Я и то бегала к попу Мирону… У него Терешка-писчик из Усторожья
сидел, так он сказывал. Дожили мы с тобой, Арефа Кузьмич, до самого нельзя, што ни взад ни вперед…
Инок Гермоген не спал сряду несколько ночей и чувствовал себя очень бодро. Только и отдыху было, что прислонится где-нибудь к стене и,
сидя, вздремнет. Никто не знал, что беспокоило молодого инока, а он мучился про себя, и сильно мучился, вспоминая раненых и убитых мятежников. Конечно, они
в ослеплении злобы бросались на
монастырь не от ума, а все-таки большой ответ за них придется дать богу. Напрасная христианская кровь проливается…
Инок Гермоген с радостью встретил подмогу, как и вся монашеская братия. Всех удивило только одно: когда инок Гермоген пошел
в церковь, то на паперти увидел дьячка Арефу, который
сидел, закрыв лицо руками, и горько плакал. Как он попал
в монастырь и когда — никто и ничего не мог сказать. А маэор Мамеев уже хозяйничал
в Служней слободе и первым делом связал попа Мирона.
Неточные совпадения
— Сына и отца, обоих, — поправил дядя Миша, подняв палец. — С сыном я во Владимире
в тюрьме
сидел. Умный был паренек, но — нетерпим и заносчив. Философствовал излишне… как все семинаристы. Отец же обыкновенный неудачник духовного звания и алкоголик. Такие, как он, на конце дней становятся странниками, бродягами по
монастырям, питаются от богобоязненных купчих и сеют
в народе различную ерунду.
В университете Райский делит время, по утрам, между лекциями и Кремлевским садом,
в воскресенье ходит
в Никитский
монастырь к обедне, заглядывает на развод и посещает кондитеров Пеэра и Педотти. По вечерам
сидит в «своем кружке», то есть избранных товарищей, горячих голов, великодушных сердец.
Проходя по двору, Алеша встретил брата Ивана на скамье у ворот: тот
сидел и вписывал что-то
в свою записную книжку карандашом. Алеша передал Ивану, что старик проснулся и
в памяти, а его отпустил ночевать
в монастырь.
В ожидании выхода старца мамаша
сидела на стуле, подле кресел дочери, а
в двух шагах от нее стоял старик монах, не из здешнего
монастыря, а захожий из одной дальней северной малоизвестной обители.
— А хочешь, я тебя, балбес,
в Суздаль-монастырь сошлю? да, возьму и сошлю! И никто меня за это не осудит, потому что я мать: что хочу, то над детьми и делаю!
Сиди там да и жди, пока мать с отцом умрут, да имение свое тебе, шельмецу, предоставят.