Неточные совпадения
Внизу сгустился мрак, и черные тени залегли по
глубоким лугам; горы и лес слились в темные сплошные массы; а вверху, в голубом
небе, как алмазная пыль, фосфорическим светом горят неисчислимые миры.
Но как ни хороша природа сама по себе, как ни легко дышится на этом зеленом просторе, под этим голубым бездонным
небом — глаз невольно ищет признаков человеческого существования среди этой зеленой пустыни, и в сердце вспыхивает радость живого человека, когда там, далеко внизу, со дна
глубокого лога взовьется кверху струйка синего дыма.
Ступайте, полно вам по свету рыскать, // Служа страстям и нуждам человека. // Усните здесь сном силы и покоя, // Как боги спят в
глубоких небесах… // Хочу себе сегодня пир устроить: // Зажгу свечу пред каждым сундуком, // И все их отопру, и стану сам // Средь них глядеть на блещущие груды.
Неточные совпадения
Полгубернии разодето и весело гуляет под деревьями, и никому не является дикое и грозящее в сем насильственном освещении, когда театрально выскакивает из древесной гущи озаренная поддельным светом ветвь, лишенная своей яркой зелени, а вверху темнее, и суровее, и в двадцать раз грознее является чрез то ночное
небо и, далеко трепеща листьями в вышине, уходя
глубже в непробудный мрак, негодуют суровые вершины дерев на сей мишурный блеск, осветивший снизу их корни.
В тот год зима запоздала, лишь во второй половине ноября сухой, свирепый ветер сковал реку сизым льдом и расцарапал не одетую снегом землю
глубокими трещинами. В побледневшем, вымороженном
небе белое солнце торопливо описывало короткую кривую, и казалось, что именно от этого обесцвеченного солнца на землю льется безжалостный холод.
Как там отец его, дед, дети, внучата и гости сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют
небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким взглядом, с улыбкой
глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.
Тиха украинская ночь. // Прозрачно
небо. Звезды блещут. // Своей дремоты превозмочь // Не хочет воздух. Чуть трепещут // Сребристых тополей листы. // Луна спокойно с высоты // Над Белой-Церковью сияет // И пышных гетманов сады // И старый замок озаряет. // И тихо, тихо всё кругом; // Но в замке шепот и смятенье. // В одной из башен, под окном, // В
глубоком, тяжком размышленье, // Окован, Кочубей сидит // И мрачно на
небо глядит.
Еще однообразнее всего этого лежит
глубокая ночь две трети суток над этими пустынями. Солнце поднимается невысоко, выглянет из-за гор, протечет часа три, не отрываясь от их вершин, и спрячется, оставив после себя продолжительную огнистую зарю. Звезды в этом прозрачном
небе блещут так же ярко, лучисто, как под другими, не столь суровыми
небесами.