— Уж этот уцелеет… Повесить его мало… Теперь у него с Ермошкой-кабатчиком такая дружба завелась — водой не разольешь.
Рука руку моет… А что на Фотьянке делается: совсем сбесился народ. С Балчуговского все на Фотьянку кинулись… Смута такая пошла, что не слушай, теплая хороминка. И этот Кишкин тут впутался, и Ястребов наезжал раза три… Живым мясом хотят разорвать Кедровскую-то дачу. Гляжу я на них и дивлюсь про себя: вот до чего привел Господь дожить. Не глядели бы глаза.
Скоро все дело разъяснилось. Петр Васильич набрал у старателей в кредит золота фунтов восемь да прибавил своего около двух фунтов и хотел продать его за настоящую цену помимо Ястребова. Он давно задумал эту операцию, которая дала бы ему прибыли около двух тысяч. Но в городе все скупщики отказались покупать у него все золото, потому что не хотели ссориться с Ястребовым: у них
рука руку мыла. Тогда Петр Васильич сунулся к Ермошке.
Неточные совпадения
Я же их и покрывал:
моих рук дело…
А Фролов мне все твердит: «Погоди, Андрон Евстратыч, поделимся потом:
рука, слышь,
руку моет…» Умыл он меня.
— Было бы что скупать, — отъедается Ястребов, который в карман за словом не лазил. — Вашего-то золота кот наплакал… А вот
мое золото будет оглядываться на вас. Тот же Кишкин скупать будет от
моих старателей… Так ведь, Андрон Евстратыч? Ты ведь еще при казне набил
руку…
— Мне, главная причина, выманить Феню-то надо было… Ну, выпил стакашик господского чаю, потому как зачем же я буду обижать барина напрасно? А теперь приедем на Фотьянку: первым делом самовар… Я как домой к баушке Лукерье, потому
моя Окся утвердилась там заместо Фени. Ведь поглядеть, так дура набитая, а тут ловко подвернулась… Она уж во второй раз с нашего прииску убежала да прямо к баушке, а та без Фени как без
рук. Ну, Окся и соответствует по всем частям…
— Только уговор дороже денег, Андрон Евстратыч: увези меня с собой в лес, а то все равно
руки на себя наложу. Феня
моя, Феня… родная… голубка…
— Разоритель! погубитель!.. По миру всех пустил!.. — причитала Анна, стараясь вырваться из державших ее
рук. — Жива не хочу быть, ежели сейчас же не воротишься домой!.. Куда я с ребятами-то денусь?.. Ох, головушка
моя спобедная!..
— Старайся, старайся, старичок божий… — весело говорил он, похлопывая Кишкина своей тяжелой
рукой по плечу. — Любая половина
моих рук не минует… Пряменько скажу тебе, Андрон Евстратыч. Быль молодцу не укора…
— А Ганька на что? Он грамотный и все разнесет по книгам… Мне уж надоело на Ястребова работать: он на
моей шкуре выезжает. Будет, насосался… А Кишкин задарма отдает сейчас Сиротку, потому как она ему совсем не к
рукам. Понял?.. Лучше всего в аренду взять. Платить ему двухгривенный с золотника. На оборот денег добудем, и все как по маслу пойдет. Уж я вот как теперь все это дело знаю: наскрозь его прошел. Вся Кедровская дача у меня как на ладонке…
— Вы не думайте, чтобы через
мои руки она помирала… Пальцем не тронул. Прежде случалось, а теперь ни боже
мой…
— Ты, Домна, помогай Татьяне-то Ивановне, — наговаривал ей солдат тоже при Макаре. — Ты вот и в чужих людях жила, а свой женский вид не потеряла. Ну, там по хозяйству подсобляй, за ребятишками пригляди и всякое прочее:
рука руку моет… Тебе-то в охотку будет поработать, а Татьяна Ивановна, глядишь, и переведет дух. Ты уж старайся, потому как в нашем дому работы Татьяны Ивановны и не усчитаешь… Так ведь я говорю, Макар?
— И жаловались, да мало только что-то внимали тому, — по пословице:
рука руку моет; я бога возблагодарил, как из этой их компании ушел!.. — заключил Добров.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже
мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми
моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и
руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь
моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь
мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу
руки вашей.
Я словно деревянная // Вдруг стала: загляделась я, // Как лекарь
руки мыл, // Как водку пил.
Черства душа крестьянина, // Подумает ли он, // Что дуб, сейчас им сваленный, //
Мой дед
рукою собственной // Когда-то насадил?