Старик понимал, что Оников расширением работ хочет купить его и косвенным путем загладить недавнюю ссору с ним, но это нисколько
не тронуло его старого сердца, полного горячей преданности другому человеку.
Неточные совпадения
— Псов
не люблю, Андрон Евстратыч… Мало стало в Балчуговском заводе девок — ну и пусть жирует с ними, а наших, фотьянских,
не тронь.
— Вот вы все такие, зятья! — ругался Яша. — Вам хоть трава
не расти в дому, лишь бы самих
не трогали…
— Ах, и хитер ты, Акинфий Назарыч! — блаженно изумлялся Мыльников. — В самое то есть живое место попал… Семь бед — один ответ. Когда я Татьяну свою уволок у Родивона Потапыча, было тоже греха, а только я свою линию строго повел. Нет, брат, шалишь…
Не тронь!..
— Он за баб примется, — говорил Мыльников, удушливо хихикая. — И достанется бабам… ах как достанется! А ты, Яша, ко мне ночевать, к Тарасу Мыльникову. Никто пальцем
не смеет
тронуть… Вот это какое дело, Яша!
Баб
не трогал, ни-ни, потому, говорит, «сам я женатый человек, и нехорошо чужих жен обижать».
— В лесу починивать?.. Ну будет,
не валяй дурака… А ты купи маленькие вески, есть такие, в футляре. Нельзя же с безменом ходить по промыслам. Как раз влопаешься. Вот все вы такие, мужланы: на комара с обухом. Три рубля на вески пожалел, а головы
не жаль… Да смотри, моего золота
не шевели: порошину
тронешь — башка прочь.
— Первое дело, Степан Романыч, ты нас
не тронь… — грубо заявил Матюшка. — Мы
не дадим отвал… Вот тебе и весь сказ. А твоих штейгеров мы в колья…
—
Не бойся,
не трону, — ответил Кожин, выпрямляясь в седле. — Степан Романыч, а я с Фотьянки… Ездил к подлецу Кишкину: на мои деньги открыл россыпь, а теперь и знать
не хочет. Это как же?..
— Я тебе скажу пряменько, Матвей, что мы и Кедровскую дачу
не тронем, ни одной порошины золота
не возьмем…
— Матюшка,
не тронь в сам деле Тараса… Его причины тут нет. Так он, по своему малодушеству…
Он прошел на прииск и разыскал Оксю, которая действительно находилась в интересном положении. Она, видимо, обрадовалась отцу, чем и удивила, и
тронула его. Грядущее материнство сгладило прежнюю мужиковатость Окси, хотя красивей она
не сделалась. Усадив отца на пустые вымостки, Окся расспрашивала про мать, про родных, а потом спокойно проговорила...
— Вы
не думайте, чтобы через мои руки она помирала… Пальцем
не тронул. Прежде случалось, а теперь ни боже мой…
«А что? ему, чай, холодно, — // Сказал сурово Провушка, — // В железном-то тазу?» // И в руки взять ребеночка // Хотел. Дитя заплакало. // А мать кричит: —
Не тронь его! // Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..
— Ну, старички, — сказал он обывателям, — давайте жить мирно.
Не трогайте вы меня, а я вас не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы — что же-с! Все это вам же на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте — я и в этом препятствовать не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите — что хорошего!
Недуг, которого причину // Давно бы отыскать пора, // Подобный английскому сплину, // Короче: русская хандра // Им овладела понемногу; // Он застрелиться, слава Богу, // Попробовать не захотел, // Но к жизни вовсе охладел. // Как Child-Harold, угрюмый, томный // В гостиных появлялся он; // Ни сплетни света, ни бостон, // Ни милый взгляд, ни вздох нескромный, // Ничто
не трогало его, // Не замечал он ничего.
Неточные совпадения
Городничий (с неудовольствием).А,
не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его
не тронь. «Мы, говорит, и дворянам
не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Хлестаков. Для такой прекрасной особы, как вы. Осмелюсь ли быть так счастлив, чтобы предложить вам стул? Но нет, вам должно
не стул, а
трон.
Идите вы к чиновнику, // К вельможному боярину, // Идите вы к царю, // А женщин вы
не трогайте, — // Вот Бог! ни с чем проходите // До гробовой доски!
В семь лет мирской копеечки // Под ноготь
не зажал, // В семь лет
не тронул правого, //
Не попустил виновному.
— А кто сплошал, и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, // Так смех и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его
не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»